Сэмьюэл. склонил голову к коленям, показал, что он понял, его руки лежали на бедрах ладонями вниз.
— Как у тебя с женщинами, Сэмуа-сан?
Вопрос был задан спокойно, но прозвучал, как взрыв бомбы, так неожиданно, как один из ударов из засады. У Сэмьюэла вспыхнуло лицо, тело его вспотело от стыда.
— А, — голос Дожена выражал интерес, — они выводят тебя из равновесия.
Сэмьюэл не знал, что сказать. Он почувствовал, что его руки и ноги стали неловкими. Он сидел, как немой, ожидая, когда Дожен обо всем догадается и разобьет его на куски.
— Не было женщин? — Это прозвучало как вопрос, но Дожен говорил так, будто определенно это знал.
— Нет, — прошептал Сэмьюэл, уставившись прямо перед собой,
Несколько мгновений Дожен молчал. Затем он сказал задумчиво:
— Женщины затемняют разум. Вообще, лучше всего их избегать. Хорошо жить в горах и есть легкую пищу — это обостряет сознание. Воин должен созерцать женщину издали, даже зная, чем она занимается, не видя и не слыша ее. Но женщина желанна, разве нет? Воин должен знать свою собственную слабость. Тела женщин красивы, движутся изящно, их груди округлы, а кожа при прикосновении нежная и мягкая. Ты об этом думаешь?
Сэмьюэл безмолвствовал. У него не было слов выразить то, о чем он старался не думать. У него возникали лишь образы, доводившие его до яростного отчаяния, и внезапно он с ужасом осознал, что нельзя скрыть от Дожена того, что они с ним делали. Сэмьюэл ужаснулся. Чувство ничтожности охватило его.
— Тело твое откликается на желание даже тогда, когда я говорю об этом.
Сэмьюэл почувствовал, как участилось биение сердца.
Он вздохнул. Его глаза уставились в пространство. Он чувствовал себя, словно утопающий.
Голос Дожена мягкими волнами звучал в тишине.
— Это «шикие» — желать женщину. Женщина отвлекает. С помощью мужской страсти жажда жизни — «ки» — обретает конкретность; рождается новая жизнь. Воин может жить с женщиной, но во многих случаях лучше, если ты воздержишься. Ты не должен уступать личной слабости. У тебя должны быть принципы: уверенность, мужество, сострадание, служение, преданность, честь — и все это ты узнаешь, все постигнешь.
Как и все, чему учил его Дожен, было просто, но в то же время удивительно сложно. Но одну вещь Сэмьюэл утаил, не выдал своему учителю. Он не умел еще контролировать себя, толком не знал, что такое сострадание, то, что преследовало его, было еще только чувством глубокого страха потерять себя и упасть в глубокий колодец, в никуда.
