Риган хотела было вступить в разговор и привести более точную статистику по данному вопросу хотя бы для того, чтобы прервать бурный монолог Иммакулаты, но вовремя передумала. “В ходе этого круиза, — решила она, — лучше будет, если я воздержусь от рассказов о своей действительной профессии”.
К их столику подошел старший официант.
— Не желаете ли чего-либо крепкого или, например, ликера?
Кеннет, Дейл, Сильви, Камерон и Гевин хором отказались. Все они почти одновременно резко поднялись из-за стола. Вероника решила не следовать их примеру и согласилась выпить вместе с супругами Буттакавола по рюмочке “Крем-де-мант”.
Риган же попыталась в уме подсчитать, сколько миль еще им осталось проплыть до устья Гудзона.
После обеда Камерон Хардвик сбежал ото всех на палубу. Он больше не мог выносить, как Марио и Иммакулата охали да ахали по поводу каждого блюда или раздававшейся в зале скрипичной партии. Страшно надоела ему и эта старая перечница, то и дело размахивавшая перед его носом своим чертовым мундштуком. Только после того, как пепел с сигареты попал в салат и суп Хардвика, старуха немного успокоилась — положила мундштук на стол и принялась за обед.
Хардвик надеялся, что, когда придет время избавиться от старухи, она будет иметь при себе и этот мундштук, и свои проклятые сигареты. И тогда все это исчезнет в океане вместе с хозяйкой.
Ночной ветер был сильным и пронизывающим. По палубе прохаживались всего несколько пар, однако, как заметил Камерон, большинство гулявших, особенно женщин, предпочитали возвращаться во внутренние помещения лайнера, едва на них налетал первый холодный порыв ветра. “Боятся, что морской ветер растреплет им волосы”, — осуждающе подумал Хардвик, оперся руками о перила и, подавшись чуть вперед, взглянул вниз, туда, где черные волны с шапками кипящей пены бились о борт корабля. Вдруг откуда-то слева послышался знакомый голос.
— К тому же, Риган, дорогая, независимо от того, какая погода, и где нахожусь, на суше или в море, я всегда выхожу на свою традиционную ежедневную прогулку. Вдохни-ка этот замечательный терпкий аромат. В нем чувствуется печать тысячелетий, он взращен веками приливов и отливов. Я так обожаю вот эти стихи… ну, знаешь? “Я должна вернуться к морю…”
— Вероника, я тоже с удовольствием погуляю с вами. Но давайте все-таки быстренько поднимемся в каюту и возьмем там ваш жакет.
— Смотри, смотри, а вот и наш дорогой Камерон Хардвик! Риган, если вы так хотите, то можете и вправду сходить за моим жакетом. А я тут вас подожду вместе с Камероном. Мы с ним пока поболтаем.
