— Вероника, вы что думаете, что мы отправились в круиз через Северный Полюс?
Вероника тем временем занималась обследованием одного из шкафчиков, оборудованных в каюте.
— Риган, а что если мы, как “Титаник”, налетим на айсберг? Тогда ведь нам придется бросаться сюда, в нашу каюту, чтобы взять наши спасательные жилеты. Не стоит ли нам их сейчас примерить, чтобы знать, как одевать?.. Извини, что ты меня спросила?.. О Боже… Это ведь один из чемоданов, которые я одолжила Пенелопе. Филипп, вероятно, положил его нам по ошибке.
Риган облегченно вздохнула.
— Мои шерстяные вещи находятся в другом чемодане. Я просто подумала, что мы можем оставить у наших племянниц кое-какие из зимних вещей, чтобы потом не везти их с собой, если соберемся ехать к ним в гости зимой. Кроме того, я все же всегда беспокоюсь, чтобы не начались заморозки, ведь так недолго и простыть. Но все это не важно. Не надо сейчас терять время на распаковывание. Ты ведь даже не была еще на нашей собственной маленькой палубе. Мы скоро уже, так сказать, поднимем парус. Поэтому, давай, пойдем и помашем тем милым бедным людям, которые не поплывут с нами в это замечательное путешествие.
В этот момент Риган опять подумала, что было бы хорошо и ей оказаться вдруг в числе этих самых “милых бедных людей”. Она огляделась. Каюта была и в самом деле роскошная и по сути представляла собой огромную двухэтажную залу. Правда, кровать была одна, хотя и широченная. Рядом с входной дверью располагалась первая ванная комната. Прямо по центру залы — кровать, сбоку от которой находилась дверь в другую ванную. Небольшая лесенка справа от кровати вела на второй этаж, в гостиную, из которой через раздвижную дверь можно было попасть на террасу, также являвшуюся частью “Камелот Сьют”. Из огромных окон открывался захватывающий вид на Атлантический океан.
“Я хочу спать в моей собственной кровати, — думала Риган. — Я хочу иметь возможность спокойно, хоть десять раз подряд, переворачиваться с боку на бок и не бояться при этом, что меня примут за сэра Джилберта”. Спать, соблюдая осторожность и вежливость в течение предстоящих пяти ночей, представилось Риган тяжелым, невыносимым испытанием. Вероника была милой женщиной, но ночевать с ней в одной постели — это уж слишком! Риган молила Бога, чтобы стоявший в гостиной диван оказался раздвижным.
Вслед за Вероникой Риган вышла на террасу их номера. Это была, вероятно, высшая точка палубы, находящаяся к тому же на одной линии с носом судна. Их терраса как бы нависала над крышей капитанского мостика. Вероника показала рукой на мостик и торжественно произнесла:
