Махмуд что-то произнес, и Хасан кивнул.
– Где ваш лагерь?
– На западе. В Газиантепе. – РОЦ находился на юго-востоке.
Хасан усмехнулся.
– В мотоцикле не хватит бензина на такое расстояние. Где лагерь?
– Говорю вам, в Газиантепе, – повторил Роджерс, – Мы оставили канистру на заправочной станции. Хотели забрать ее на обратном пути. – Хасан не был турком, и Роджерс надеялся, что он не знает, есть ли в том направлении заправка.
Хасан и Махмуд о чем-то переговорили. Затем Хасан произнес:
– Какой номер твоего лагеря ? – Он щелкнул крышкой телефона и осветил зажигалкой кнопки набора, Хасан смотрел на Роджерса и ждал.
Внешне генерал оставался спокойным. Между тем сердце его бешено колотилось, а мозг лихорадочно перебирал варианты. Главной его целью было уберечь РОЦ. Если он откажется назвать номер, террористы решат, что он не тот, за кого себя выдает. С другой стороны, они не убили полковника Седена, хотя видели, кто он такой. Похоже, их решили взять в качестве заложников, по крайней мере до того момента, пока террористы не выберутся из Турции.
– Простите, – сказал Роджерс, – но я не знаю номера. Они должны сами мне позвонить.
Хасан подошел ближе и поднес зажигалку к груди Роджерса. Потом медленно ее поднял и, когда пламя начало жечь подбородок, спросил:
– А ты не врешь?
Роджерс заставил себя расслабиться. Огонь лизал ему шею. Все, кто побывал во Вьетнаме, прошли курс элементарных пыток. Вьетнамцы применяли побои, прижигание сигаретами, пытки электрическим током, заставляли по несколько дней стоять по колено в воде и скручивали руки за спиной у привязанного к столбу человека. Сотрудники специальных служб проходили все это на тренировках.
Главное – не напрягаться. Напряженное тело испытывает боль гораздо острее. К тому же напряжение непроизвольно концентрирует внимание на болевой точке.
Офицеров учили считать про себя, делить боль на терпимые отрезки от трех до пяти секунд и приучать себя к мысли, что это еще не конец.
Боль усиливалась. Роджерс закрыл глаза и принялся считать.
– Говори правду! – потребовал Хасан.
– Это... правда, – выдавил Роджерс.
Махмуд что-то резко сказал Хасану, тот потушил зажигалку и усмехнулся.
Швырнув телефон Махмуду, Хасан отошел к полковнику Седену и опустился на колени рядом с турком. Раскурив сигарету, он прижал горящий конец к подбородку полковника. Седен резко Дернулся.
Хасан зажал ему рот и сказал что-то по-турецки. Седен отчаянно замотал головой. Тогда Хасан прижал сигарету к мочке левого уха. Турок снова вскрикнул и попытался оттолкнуть его руку.
