Худ нахмурился. Директор ЦРУ Рэчлин никак не мог считаться другом Оп-центра. Он свято верил, что группа по разрешению кризисов отхватила солидный кусок от пирога, предназначавшегося его ведомству. И это при том, что в штате Оп-центра состояло всего семьдесят восемь сотрудников.
Оставалась Барбара Фоке, но и в отношении нее не могло быть полной уверенности. Никто не знал, как она поведет себя под давлением со стороны других членов комитета по контролю и прессы.
– Я выслушал достаточно веские доводы с обеих сторон, – произнес Худ. – Между тем есть одна вещь, о которой мы не имеем права забывать. Мы разведчики, хотим мы того или нет. Считаю, что нам следует принять вызов.
Лицо Мэта просветлело. Марта нервно постукивала ногой и барабанила пальцами по подлокотнику.
– Скажите, Марта, хорошо ли вы знаете сенатора Лэндвера?
– Не очень. Так, встречались на вечеринках и званых обедах. Он такой, как о нем пишут в газетах; спокойный, консервативный. А что?
– Если нас начнут вызывать в суд, то первыми получим повестки я, Майк Роджерс и Мэт. Но если бы вы оказались там раньше нас, вы смогли бы придать событиям нужную окраску.
– Я? – опешила Марта. – Хотите сказать, они не посмеют тронуть черную женщину?
– Нет, – покачал головой Худ. – Вы единственный человек, который работал в нашей команде и при этом не имел прямых контактов с Национальным бюро аэрофотосъемки. У вас нет друзей среди сотрудников бюро. В глазах комитета это послужит вам хорошей рекомендацией. И что не менее важно, общественность посчитает вас наименее заинтересованным лицом среди высокопоставленных чиновников.
Нога Марты замерла. Она перестала барабанить по креслу. Худ знал, что это ее заинтересует. Марта была женщиной сорока с лишним лет, ей не хотелось торчать в Оп-центре до конца служебной карьеры. Добровольное, бесстрастное свидетельство даст ей возможность засветиться на всю страну. Это и будет ее мотивацией. Если правильно просчитать выход на сцену нужных актеров и тонко срежиссировать пьесу, поражение удастся обратить в полный триумф.
– И что я должна сказать?
– Правду, – ответил Худ. – В чем и состоит вся прелесть этой затеи. Вы скажете членам комитета: да, время от времени на очень непродолжительный период мы действительно монополизировали НБА в целях национальной безопасности.
Скажете им, что Стивен Вайенз – герой, посвятивший свою жизнь спасению людей и защите прав человека. Сенатор Лэндвер не станет преследовать нас за правду.
