И вот, когда он шагнул в одну из семи арок, свод которой сверкал и переливался под солнечными лучами, словно драгоценная раковина из глубины океана — а прежде чем войти, медленно обошел город вокруг и любовался его удивительной стеной, мерцающей, подобно чешуе из блесток, и, зная ответ, все равно сосчитал ворота, но не смог понять начертанные на них загадочные знаки, — тогда что-то давно забытое за годы странствий по чужим и холодным мирам, что-то, о чем он и не думал больше, привыкнув созерцать лишь безучастные огоньки пульта управления и бесконечно сменяющие друг друга цифры на экране бортового компьютера, — что-то вдруг снова шевельнулось в нем.
Как будто подошвы его тяжелых башмаков, впервые коснулись булыжной мостовой древнего земного города, родного и незнакомого одновременно, как будто он впервые переступил порог чужого дома, хотя ему смутно помнилось, что именно в этом доме, в этом городе прошло его детство… И тогда он шагнул под арку со смешанным чувством любопытства, удивления, узнавания и тревоги.
В этой части города было безлюдно, лишь поблескивающие стены домов чуть трепетали, словно пламя на ветру, хотя не было вокруг ветра. Ему вспомнились другие дома, виденные им на других планетах — все они были основательные, прочные, надежные, эти же — сама хрупкость и эфемерность, словно стен этих и не было вовсе, а существовало лишь их отражение в его глазах.
И снова возник перед ним вопрос, неотступно преследовавший его все долгие дни в пустыне под пылающим, но холодным светилом. Кто живет на планете Семи Масок? Люди? В библиотеках Земли он прочитал всю литературу, что смог найти. Но ни одна из этих толстых книг не смогла удовлетворить Стелло. Есть ведь и было всегда нечто такое, чего не описать словами и не передать самыми точными цифрами; а внешность — что ж? — всего лишь оболочка, маска, скрывающая истину…
Да, загадочное и древнее предание говорило, что обитатели этой планеты, над которой светят семь лун, всегда прячут лица под масками; а странный мир их, утверждали легенды, — вечный праздник, карнавал туманных символов или какой-то нескончаемый ритуал; но может статься, это и была сама их жизнь, и жить иначе они просто не могут, не перестав быть собой? Что если этим существам необходима преграда между их внутренним миром и всем тем, что за его пределами? Или же маски таят под собой угрозу, как порой под улыбкой скрывается жестокий оскал, или наоборот, их вечная безмятежность пугает, как все слишком неизменное и потому непостижимое?..
