– Пойдемте в воду, – сказал он и протянул ей руку.
– Уберите ваши волосатые лапы! – зашипела богиня. «Порядки, как в музее, – подумал он. – Смотреть можно, но руками не трогать».
Он нырнул в воду с трамплина, а она подошла к другому концу бассейна. Вынырнув, он увидел, что она, как и полагается купающимся богиням, стоит в воде по колени.
– Плывите сюда! – позвал он.
Но Нина упорно не хотела покидать место, предназначенное для богинь.
– В чем дело? – спросил он.
– Я не умею плавать, – призналась богиня.
– Давайте я вас научу.
– Нет, нет, уберите ваши противные лапы! Пойдемте лучше в буфет.
В буфете Нина проглотила полдюжины бутербродов с таким аппетитом, словно она только что переплыла Ла-Маншский пролив. Затем она решительно заявила, что соскучилась без папы и идет домой.
Борис анализировал ситуацию так. Конечно, Нина ведет себя немножко странно. Но это вполне естественно, если знать новые классовые предрассудки советского общества и учитывать, что Нина только маленькая секретарша.
Поскольку после революции частная собственность была уничтожена, в новом советском обществе классовый отбор или селекция происходили в основном по линии образования. И Борис хорошо знал это на собственном опыте.
Когда он учился в индустриальном институте, где ковали технократию, новое советское дворянство, в пункте ухаживания за девушками там существовал строгий кастовый распорядок.
Ухаживать полагалось только за студентками. Предпочтением пользовались студентки самого легкого факультета – химического, где учились только девушки и футболисты. Принималось за аксиому, что у студентки красота и ум – это столь же редкое совпадение, как редко хороший футболист бывает хорошим студентом. Поэтому дирекция сразу отправляла всех хорошеньких девушек и футболистов на химфак.
Если ухаживать за девушкой из мелиоративного, или, как говорили, водного института, – это уже кастой ниже. Все-таки вода есть вода. Если она из педагогического института и собирается стать учительницей значит, она – почти круглая дура. Если ухаживать за студенткой из сельскохозяйственного института, то на такой рабоче-крестьянский мезальянс смотрят очень косо.
Но самое худшее, самое последнее занятие – это гулять с девицами «из города», то есть нестудентками. Девушки без высшего образования в глазах студента – это все равно что человек без головы. Существа «из города»– это секретарши, машинистки и прочая мелочь.
Но секретарши и машинистки тоже не дуры, и все это прекрасно знают. Однажды в квартире над головой Бориса жила очаровательная Анечка-машинистка с голубыми глазами. Не девушка, а сущий ангел. Несколько раз Борис пытался установить с этим ангелом добрососедские отношения. Но Анечка шарахалась от него, как от черта. Потом она откровенно призналась:
