Петух повис на проволоке и ремнях. Густая кровь тонкой струйкой лилась на землю.
— Мимо этого ты точно не пройдешь, — пробормотал Гиз. — Но на всякий случай… — Он запустил руку в плетенку, ухватил там что-то, вытащил кулак. Присев на корточки, осторожно взял пальцами ближайший крючок.
Было уже довольно темно, и Гиз не хотел сослепу попасть в собственную ловушку.
— Не умирай сразу… — Охотник разжал пальцы. На его ладони, подобрав лапы, лежала толстая белобрюхая лягушка. — Подергайся… — Он подцепил ее на крючок, подумав, что лягушки, наверное, в отличие от мертвяков, чувствуют боль. — Кто знает, вдруг ты ухитришься выжить? — Он снова сунул руку в корзину. — Надеюсь, вместе вам будет не так скучно…
Он насадил на крючки еще четырех лягушек. Они висели, касаясь лапами земли, и время от времени дергались, пытаясь освободиться.
Гиз поймал себя на мысли, что жалеет их. Это было глупо.
— Ну вот и все, — удовлетворенно сказал он, в последний раз осматривая подготовленную ловушку.
Мимо мертвяк не пройдет. Даже если он обойдет это место стороной, то дергающиеся лягушки, тихое звяканье бубенчиков и запах свежей крови привлекут его внимание.
Он шагнет прямо в расставленные силки, потянется за тушкой петуха, чтобы утолить свой голод. Скорей всего, споткнется, запутавшись в проволоке, упадет на острые крючья. А уж они-то ни за что его не отпустят…
— Неужели эта штука удержит мертвяка? — спросила Дила, когда Гиз взошел на крыльцо.
— Нет, конечно, — ответил охотник. — Скорей всего, он даже не заметит, что попался на крючок.
22
В избе было все так же холодно. Два крохотных светильника — один в руках у Дилы, другой в углу над столом — сильно чадили и почти не давали света. Вокруг — на стенах, полу, потолке — дышало и шевелилось сонмище черных теней.
— Где дети? — спросил Гиз, осматриваясь.
— Спят за печью, — шепотом ответила хозяйка. — У них есть своя комната, но оставаться там на ночь они боятся. Да и мне спокойней, когда они рядом.
— Сколько вообще в доме комнат? — поинтересовался Гиз.
— Три отапливаемых, кухня, чулан и горница.
— Большой дом, — сказал Гиз.
— Большой, — согласилась Дила.
— Где меня уложишь?
— А где захочешь. Пол просторный, еще сотня человек поместится.
— Мне бы где-нибудь под окнами. Чтобы слышать, как мертвяк бродит.
— Иди в горницу, — сказала Дила. — Там окна на три стороны выходят. И тихо там, все услышишь, что на улице делается. Только вот ставней там нет, а окна я намертво заколотила.
