— Однако мне надо немедленно уходить. Экстренный случай. Необходима помощь врача. Надеюсь, ты не сердишься.
— Что?
Я внутренне оцепенела. Но в считанные секунды овладела собой, по крайней мере внешне.
— Впрочем, ничего страшного! Это даже кстати. У меня еще есть кое-какая работа.
— Ну-ну. А как твоя икота?
— Что?
— Как твоя икота? Прошла?
Я напряженно прислушалась к себе. Никакой икоты. Ничего. Только зияющая, безжизненная пустота внутри.
— Видишь? Это действует безотказно!
— Что?
— Пациента с икотой надо как можно скорее и сильнее напугать.
— Ох. Да. В самом деле.
К сожалению, ничего больше не пришло в голову. Я подумала, а не поикать ли мне нарочно, чтобы не чувствовать себя до такой степени опозоренной, но отказалась от этой идеи. В симуляции икоты у меня нет опыта. В чем я сильна так это в правдоподобном копировании заинтересованности, сострадания и оргазма.
Полагаю, что еда, приготовленная Даниэлем, и вправду была превосходна. По крайней мере, я в этом его уверяла. Какое-то блюдо с макаронами. Кроме того, насколько помню, рис. А может быть, картофель.
Полагаю, мы довольно мило беседовали. О достоинствах стеклокерамических плит. Кажется, о наручных часах. Или о ближневосточном конфликте. Думаю, что выглядела я совершенно непринужденной и жизнерадостной, хотя постоянно спрашивала себя:
а) не превратится ли вдруг моя высокая прическа на шпильках во вздыбленную копну;
б) не угрожают ли остатки еды застрять у меня между передними зубами;
в) не войдет ли мое светлое платье в ближайший момент в роковое соприкосновение с томатным соусом.
Я была так поглощена вопросом, нравлюсь ли ему я, что напрочь забыла спросить себя, нравится ли мне он.
Его гостиная — это я помню — мне очень понравилась. После еды Даниэль со словами «А теперь нас ждет свидание с мисс Марпл» направил меня в сторону софы. Этакой махины, обтянутой темным бархатом.
Опытным взором я молниеносно окинула софу в поисках подозрительных пятен. Ибо, например, сперма сходит с бархата исключительно плохо. Вот почему для своей собст-венной софы я избрала обивку под зебру. Такие покрытия надежно хранят свои тайны. На софе Даниэля пятен не было.
Впрочем, эта само по себе еще ни о чем не говорит. Знала я одного придурка, о котором и вспоминать-то не хочется, так он подушки на своей софе попросту переворачивал. Чистая сторона предназначалась для его подружки — они уже больше пяти лет жили вместе, ну а такая пара пятен не оставляет. Зато менее чистую сторону должны были делить между собой две-четыре временные любовницы.
