В мире мечты мы с Михаилом после спокойного разговора выходили из пиццерии, садились в такси, звонили в некую дверь, за которой моя бывшая жена (или теперь как раз не «бывшая»?) ткала коврики, давала уроки французского, проводила одинокие ночи, как и я, прислушиваясь, не раздастся ли звонок, не войдет ли супруг с букетом цветов и не отвезет ли ее выпить шоколаду в отель на Елисейских полях.
В реальном мире каждая встреча с Михаилом происходила в напряжении, ибо я боялся повторения того, что было в пиццерии. В реальном мире все это было вымыслом, игрой воображения — он и сам понятия не имел, где обитает Эстер. В реальном мире я в 11:45 стоял на Восточном вокзале и встречал прибывающий из Страсбурга поезд, на котором должен был приехать крупный американский актер и режиссер, решивший снять фильм по мотивам одной из моих книг.
До сих пор на все предложения такого рода я неизменно отвечал: «Это мне не интересно», считая, что каждый, кто прочел книгу, мысленно экранизирует ее сам — сам видит внешность персонажей, слышит их голоса. Сам выстраивает антураж и даже ощущает запахи. Именно поэтому читатель, посмотрев фильм, в основе которого лежит понравившийся ему роман, непременно почувствует себя обманутым, обязательно скажет: «Нет, книжка лучше».
Но на этот раз мой литературный агент оказалась очень настойчива. Она утверждала, что американец созвучен нам по духу и потому создаст нечто принципиально отличное от того, что нам предлагали раньше. Встречу назначили два месяца назад — сегодня вечером мы должны были поужинать, обсудить детали и убедиться в том, что мы с ним воспринимаем мир схожим образом.
Однако за последние две недели мой распорядок изменился. Сегодня был четверг, и я должен идти в армянский ресторан, чтобы предпринять еще одну попытку контакта с юным эпилептиком, который, хоть и твердил, что слышит голоса, был единственным, кто знал местонахождение Эстер. Я счел, что это — знак свыше, решил отказаться от продажи прав на экранизацию и попытался отменить встречу. Но американец проявил упорство: заявил, что ему все равно — ужин ли в четверг или обед в пятницу, ибо «перспектива провести вечер в Париже одному никого не может огорчить». Возразить на это мне было нечего.
В мире мечты Эстер все еще была моей спутницей, и ее любовь придавала мне сил идти вперед и раздвигать границы своих возможностей.
В реальном мире эта женщина стала моим наваждением. Она высасывала из меня всю энергию, она заполняла собой все пространство, заставляя меня предпринимать неимоверные усилия, чтобы продолжать жить, работать, встречаться с людьми, давать интервью.
