Удивительно, никто не получил даже насморка. Переоделись, выпили спирта, поели, день отсыпались, а вечером их влили в группу Смелого, и теперь уже двадцать восемь человек перешли на вражеский берег. Командиром назначили Смелого, комиссаром — Гвоздя.
— Вам, засранцам, я не верю, — сказал на прощание Грызобоев. — Подчиненные ваши по глобусам стреляют, от немцев бегают. Не умеете наводить дисциплину. Или не хотите! Ну, да мы еще с вами разберемся!
Старик чувствовал себя преступником.
Наученный горьким опытом. Смелый выставил посты боевого охранения, ночь прошла спокойно, а утром усиленная диверсионная группа двинулась в глубь захваченной врагом территории. Но оказалось, что за прошедшие сутки обстановка изменилась: выравнивая линию фронта, немцы отошли на восемь километров, а сюда, на рубеж деревни Сосновка, выдвинулась изрядно потрепанная за последний месяц вторая ударная дивизия.
Мороз ослаб, ярко светило солнце, владевшее бойцами напряжение сменилось умиротворенной расслабленностью.
— Сделаем привал, командир? — предложил Гвоздь. — Здесь кухни, покормим людей горячим, свяжемся с отрядом, доложим…
— А что ты будешь докладывать? — мрачно спросил Смелый. — Что мы прохлаждаемся и зря тратим время? Надо переходить линию фронта — тогда и доложим. Так, товарищи? — обратился Смелым к Быстрому и Старику.
— Только так! — твердо ответил Быстрый. Старик кивнул. Ему не терпелось искупить вину.
Забросив оружие за спины, бойцы пересекли окраину Сосновки и вошли в редколесье.
— Земляки, дайте закурить. — К Старику подошел пожилой сержант в обгоревшей мешковатой шинели. Из разрезанного левого рукава торчал комок бинтов и ваты.
— Фриц сам отошел. Может, так и драпанет до границы? Комиссар говорил, там у них рабочие поднялись против Гитлера. Не слышал?
— Нет. — Старик озабоченно насыпал в подставленную ладонь махорки.
Если немцы и впрямь отступают, то они не смогут выполнить задание и тогда Грызобоев точно спустит с него шкуру.
— Сверни мне папироску, — попросил сержант и, показав забинтованный кулак, пояснил:
— Носил бутылки с горючкой, одна и раскололась. А вы небось диверсанты?
— Угу. — Старик склеил самокрутку. — Кури, отец, выздоравливай.
Он хотел бегом догнать своих, но в это время впереди рвануло, посредине группы блеснула вспышка, черные фигурки полетели в разные стороны, взметнулся столб дыма.
— Воздух! — истошно заорал сержант и присел, закрыв голову здоровой рукой, но тут же понял свою оплошность и сконфуженно матюкнулся. — Наверное, мина… Так вроде не было…
