+++
Назад уходит пирса полоса,
Швартовый лязгнул крюк.
И, отрезая голубые небеса,
Стальной задраен люк.
На глубине смотри во все глаза,
Но не увидишь ты беды.
Над головой холодная вода
И голубые льды…++++
Льды Северного Ледовитого океана остались позади, так же как и холодные воды Берингова моря. «Барракуда» обогнула Камчатку, пересекла южную часть Охотского моря и приближалась к проливу Лаперуза. А от него до бухты Ольга — рукой подать…
Аппетитно пахло выпекаемым хлебом, впереди ждал редкий как в армии, так и на флоте праздничный ужин, считанные часы оставались до берега, маловероятны всякие ЧП, авралы и учебные тревоги. Мичманы помягчели: раз лодку ставят на прикол и их ждут перемены в жизни, ну да чего беспокоиться, дело служивое, была бы шея, а хомут найдется. Вон квадратный гиревик Ивантеев тоже всунулся в проем люка, слушает, расслабляется.
+++
А жизнь идет, как маятник в часах, реакторы гудят.
Сквозь расстояние зеленые глаза в твои глаза глядят.
Но сколько плавает еще с войны неразорвавшихся мин…
Бывают криками отсеки полны агонизирующих субмарин!++++
«К-755» тоже агонизирует, хотя это и не бросается в глаза. Ход хороший, оборудование исправно, шестнадцать ракет с ядерными головками затаились в пусковых шахтах, и у каждой своя цель имеется. Только с корпусом что-то не то происходит, значит, поставят лодочку на отстой, разукомплектуют да спишут. Что там такое с корпусом, матросов особо не интересует, главное — сейчас не развалится, и ладно. Да и мичмана в технические тонкости не вдаются, не их это уровень. А офицеры… Командир, кап-раз Семенов уже все сроки выслужил, спит и видит пенсионный покой. Его первый зам Попов идет на повышение, получает свой корабль. Зам по личному составу Ковалев тоже выдвигается в штаб флота, штурман Евгеньев отправляется в академию, командиры боевых частей перемещаются кто на равную, кто на более высокую должность. Так что эта странная коррозионная усталость корпуса офицеров тоже не очень занимает.
+++
Мы доверяем нашей лодочке сполна,
Ее конструкторам.
Но если все-таки осилит глубина,
Придется плохо нам.
И не поможет нам торпедный аппарат,
И респиратор не спасет.
Ведь не проломишь спинами ребят
Восьмиметровый лед…++++
Сазонов прихлопнул струны ладонью, оборвав звенящий аккорд на трагической ноте. На миг в каюткомпании наступила тишина.
— Панические песни поешь! — на всякий случай строго сказал Ивантеев. И перед тем, как уйти, припугнул:
— Услышит Лисков, вмиг на карандаш возьмет!
