— К сожалению, так и есть. Ты выбран козлом отпущения. Они хотят арестовать тебя прямо здесь и под конвоем везти через всю страну. Как будто ты и есть самый главный в России преступник.
Из внутреннего кармана Сергей Петрович достал плоскую серебряную фляжку, отвинтил крышку.
— На, полечись, расслабься.
Капитан-лейтенант жадно, в несколько глотков, выпил двести пятьдесят граммов обогащенного ионами серебра коньяка.
— Что же делать? — он вытер губы тыльной стороной ладони. — Я не хочу за решетку! Лучше пуля в висок!
— Пошли обратно, холодно, — Сергей Петрович развернул безвольную фигуру, обтянутую казенным сукном, обнял за плечи и повел к берегу. — Стреляться глупо. Пусть виноватые вышибают себе мозги. А тебе за что умирать? За чужие грехи?
Вышедшие в тираж субмарины в упор рассматривали подготовленного к списанию офицера, такого же жалкого и никчемного, как они сами. Чижику казалось, что окуляры перископов поворачиваются вслед за ним, словно холодные страшные глаза без зрачков.
— Что же делать? — в безнадежной тоске повторил он, повернувшись к старшему товарищу, который мог дать спасительный совет, а то и оказать действенную помощь. В данный момент Сергей Петрович являлся для него самым близким человеком, единственным другом на всем белом свете.
— Делать… Какая-нибудь из этих лодок может плавать?
— Нет. Это просто хлам. А что?
— Жаль. Можно было сесть, задраить люки — и адью! Пишите письма и шлите повестки до востребования!
Чижик остановился. Авторитетный и уважаемый человек повторил его собственные мысли. Правда, в своей голове они воспринимаются по-одному, а высказанные вслух другим — совершенно иначе. Но сказанное не вызвало внутреннего протеста.
— И куда?
— Есть много мест. И у меня достаточно возможностей, чтобы устроить тебя в каждом из них. Причем не хуже, чем здесь. Наоборот — намного лучше.
— Да ну… Разве это так просто… Ничего не выйдет…
Он не произнес ни слова о воинском долге и верности родине, не вспомнил про присягу и про то, что бегство за границу является одним из самых тяжких государственных преступлений. Наверное, потому, что эти понятия уже давно превратились в затертые идеологические штампы, на которые в современной жизни никто не ориентировался. В сознании пульсировали совсем другие мысли. Если исправное оборудование «барса» переставить на «акулу», подлатать легкий корпус, поставить новые аккумуляторные батареи, перебрать дизель… Нет, ерунда… Можно, конечно, нырнуть, с риском навсегда остаться под водой, но запустить реактор совершенно нереально, а куда уйдешь на дизеле? Ресурсов продовольствия, воды, солярки, сжатого воздуха — ничего нет. Запаса хода, свободы маневра — нет. А ведь обязательно начнется преследование, тарахтящий металлолом накроют с первого залпа, и списанная лодка превратится в стальной гроб для всего экипажа… Хотя откуда возьмется экипаж?
