Он говорил по-французски. Но с русским акцентом. Я напряглась.
— He люблю когда со мной знакомятся в кабаках.
— Я не знакомлюсь, я спасаю вас, Элиза, — это было уже сказано по-русски.
— Вы ошиблись! — я вскочила из-за столика.
— Сядьте, — он властно вернул меня на место, — не привлекайте лишнего внимания. Видите вон ту парочку? Да не вертите так головой. Сделайте вид, что ищете официанта. Слева…
Черт возьми! Там, в углу сидела та самая моложавая незнакомка с лицом тетушки, а рядом чернел африканец в леопардовой шапочке, в диких зеркальных очках для пляжа.
— Я подслушал их разговор. Они говорили о вас. Черный вертел вашу фотокарточку в клоунском гриме. Он вроде сомневался. А дама напирала: это она, она, Элайза! Тогда негритос пошутил: за труп по ошибке — не заплатят ни цента… Вам угрожает опасность.
— Но почему? — я была в такой панике, что доверилась первому встречному.
— Не бойтесь, Элиза. Теперь у вас есть я.
Три года я была клоунессой Катей Куку и отвыкла от своего имени настолько, что оно вызывало ужас.
— Кто вы? И почему я должна доверять вам?
— Я, — он рассмеялся смехом сильного человека, — Я — Синяя Борода, убиваю всех своих жен.
Он держал себя так, словно знал о моей фее — книжечке Перро.
— Мне сейчас не до шуток.
— Простите. Предлагаю перейти от обороны к наступлению.
— В каком смысле
— Эта пара живет в том же отеле, что и я — «Европа». Это здесь рядом. Г0 минут. Предлагаю заглянуть к ним в номер и узнать, кто они и чего от вас хотят.
Марс стал злым гением моей жизни.
Он был так убедителен, а я так нуждалась в защите. Словом, ухватилась за него, как утопающий за соломинку, дура.
Мы вышли из клуба. Часы показывали первый час ночи. Я была на роликовых коньках… катиться по паркету, каким выложена вся Вацлавская площадь — одно удовольствие, но в тот час я была в полном смятении: красавец-зверь бежал рядом легкой рысцой и мне нравилась его свобода от условностей. Редкие прохожие косились на нас не без удивления. Все чехи — картоши. А мы были экзотическими фруктами. От моего рыцаря — ого, как я быстро клюнула на его опасный шарм! — пахло потом, железом, лосьоном и порохом. Я чувствовала, что он вооружен. А у мужчины должно быть оружие, и всегда при себе.
Странно. Я была знакома с ним всего полчаса. Не знала даже имени, однако прониклась к нему безграничным доверием, доверием жертвы. И тут же открыла в себе неизвестную черту — доверие меня возбуждало.
— Они живут вместе? — сорвалось с языка.
