— Пожалуйста, Райдер, прошу тебя, скажи мне все, что ты знаешь. Скажи мне правду, как ты определил… Я уверена, этому пришел конец, даже если дядя Тео… Я прошу тебя… — София не докончила фразу и замолчала. О чем она собирается просить Райдера? Вон он сидит перед ней, самодовольный, и снисходительно посмеивается. А она теперь бессильна перед ним. Она не может рассказать ему ни о чем, даже о Джереми, он рассмеется ей в глаза, и этим дело закончится.
Стараясь больше не глядеть на Райдера, София встала с кресла и, подобрав юбки, почти бегом пустилась вон с веранды, вниз по ступенькам широкого парадного входа.
Райдер прокричал ей вслед:
— Вас выдала ваша грудь, мисс Стэнтон-Гревиль, только благодаря тому, что я видел ваши грудки раньше, я смог заподозрить обман. Не думайте, что я такой уж догадливый, но вы мне невольно помогли, позволив увидеть ваши прелести до того, как заманили меня в домик у моря. Ха-ха, другая женщина была тоже ничего, и груди у нее полные и красивые, но мне больше нравятся ваши…
София не обернулась и не ответила Райдеру, но он готов был поклясться, что видел, как ее тело содрогнулось от его слов. Он не стал удерживать девушку. Для чего? Чтобы еще раз услышать бред о том, что она девственница? Чушь собачья. Пусть в ту ночь была другая женщина, что с того? Это ничуть не доказывает, что София — невинное дитя, каким она хочет казаться и каким он увидел ее вчера вечером, — неопытная, наивная, чистая девушка. Да разве такое бывает в природе? Не может невинная девушка держать себя с мужчинами так, как держит себя София, — вызывающе, бесстыдно. Такие манеры скорее под стать куртизанке, а не девственнице.
Поглощенный такими мыслями, Райдер долго смотрел на удаляющуюся всадницу, пока она не скрылась из виду. Потом поднялся, потянулся, разминая затекшие конечности. Жаль, пока он не выяснил цели игры, затеянной Теодором Берджесом, но он непременно выяснит это, и ничто не помешает ему узнать истину.
Дядюшка Тео уже ждал Софию в своем кабинете. Он стоял, бледный от гнева, сжимая и разжимая кулаки, на его лице застыло жестокое выражение, не обещавшее ничего хорошего виновнику или виновнице его гнева. Увидев дядю, София закрыла за собой дверь и стала как вкопанная, боясь подходить к нему.
— Где ты была, паршивая девчонка?
— Я проснулась в домике у моря, одна, на мне не было одежды. Я захотела выяснить, что произошло ночью, и поехала в Кимберли-холл, — ответила София как можно спокойнее. — Райдер Шербрук заявил мне, что не случилось ничего особенного, что он — мой любовник и занимался ночью тем, чем и положено любовнику. Я обвинила его в том, что он подсыпал мне снотворное в ром. Говорить ему о своей невинности я не стала, он мне все равно бы не поверил.
