— Итак, Софи, давай подведем итог: на данный момент я отвечаю за тебя и Джереми, и никто, кроме меня, не может претендовать на эту роль. И советую тебе не возражать, Софи, а пожать мне руку как своему будущему опекуну.
Райдер не ожидал, что София последует его совету, но она послушно протянула руку и сказала:
— Спасибо за заботу о Джереми, я искренне благодарна тебе за твою доброту. Я думаю, мой брат в хороших руках.
— И ты тоже, Софи.
— Нет.
— Какая же ты упрямая, Софи, просто ужас. Кстати, как твои ноги?
— Ноги? Я и забыла о них. Ступни почти зажили, спасибо.
— Рад слышать это. Дай-ка я взгляну на них. Райдер стянул простыню с ног Софии и посмотрел на забинтованные ступни. Бинты пропитались кровью.
— В чем дело, Софи? — удивленно спросил он. — Почему на бинтах кровь?
«Почему, почему… — раздраженно подумала София. — Да потому, что я вставала и ходила подслушивать!
— Я не знаю, — ответила она.
— А я знаю, — сердито сказал Райдер. — Ты вставала с постели, не так ли? Признайся.
— Да, я вставала, ну и что? Мне нужно было в туалет.
— Не пытайся обмануть меня, Софи. Ночной горшок стоит в шести футах от кровати, а для того, чтобы на бинтах выступило столько кровавых пятен, ты должна была проделать немалый путь. Куда ты ходила?
София вместо ответа тупо уставилась на свои руки и неожиданно заметила, что под ногтями — грязь.
— Тебе нянька нужна больше, чем Джереми, — недовольно заметил Райдер.
София по-прежнему ничего не отвечала, и ее взгляд с рук переместился на ноги. И как она могла забыть об этих кровавых бинтах! Пока она бежала по лестнице к гостиной, чтобы подслушать разговор между Райдером и судьей, пока она стояла под дверью, а потом торопилась обратно в спальню, она не чувствовала боли и ощутила ее только сейчас.
— Я сама перебинтую ноги, — заявила София, — ты можешь оставить меня одну.
В ответ Райдер раздраженно выругался и начал разматывать бинты. В течение десяти минут он возился, промывал глубокие кровоточащие порезы мылом и горячей водой и не раз за это время обзывал про себя Софию глупой идиоткой, а она лежала в постели, бледная, и едва не кричала от боли. Увидев, какие страдания приходится испытывать девушке, Райдер немного смягчился. Промыв как следует раны, он прижег их спиртом и, зная, что боль сейчас должна быть нестерпимой, крепко прижал Софию к кровати и сказал:
— Я понимаю, что ты испытываешь в данный момент, но поделом тебе, нечего было бегать по дому. Не пытайся двигаться, это тебе не поможет. Я собираюсь еще раз продезинфицировать порезы спиртом, и если ты будешь мне мешать, я тебя привяжу. Кричать разрешается. А что касается твоей вылазки, я обязательно выясню, куда ты ходила, понятно?
