– Его светлость уже спустился к завтраку, – сообщила экономка. – Он всегда рано встает. Герцог сказал Бэссику, что не поедет сегодня в Лондон. – Она потерла маленькие руки. – Думаю, его светлость задержится не меньше чем на неделю, и Бэссик сказал – а он никогда не ошибается, – что пребывание герцога в замке доставит всем удовольствие, мадам. Мы все решили, что он остается из-за вас.
Остается из-за нее? Нет, этого не может быть. Наверное, у него есть иные причины, если только Кларендон не хочет убедиться, что она не задушит лорда Эдмунда в постели. Все было бы куда проще, если бы он просто оставил се тут, а сам уехал в Лондон. Но, видно, все не может постоянно идти гладко.
И вдруг неожиданно для себя Эванжелина опять мысленно вернулась в узкую комнатку в Париже. Хоучард стоял рядом и, глядя ей прямо в глаза, спросил:
– Ты знаешь, что такое спать с мужчиной? Она молча смотрела на него, тело ее дрожало, лицо стало белее кружев на воротнике.
– Тебе почти двадцать лет, поди, не ребенок, мечтающий о прекрасном принце. Так ты когда-нибудь спала с мужчиной?
Эванжелина лишь покачала головой. Она смотрела на Хоучарда как кролик на удава, а тот, зловеще улыбаясь, приблизился к ней и схватил ее груди руками.
– Замечательно, – низким голосом проговорил он. – Ему понравятся твои грудки. Разумеется, ты сделаешь все, что потребуется, чтобы соблазнить его.
Эванжелина рванулась в сторону, но Хоучард не отпускал ее. Ей было больно.
– Господи! – вскрикнула она испуганно…
– Что такое, мадам? Боже мой, с вами все в порядке? – Миссис Роули схватила Эванжелину за руку.
Девушка покачала головой, но воспоминания о Хоучарде, будь он проклят, никак не оставляли ее. Они всегда были с ней. Эванжелине казалось, что стоит протянуть руку – и она сможет дотронуться до него, а он будет что-то говорить ей своим гадким голосом или, напротив, станет молча гладить ее, и в его прикосновениях будет столько же чувства, как если бы он гладил подлокотник кресла.
Эванжелина заставила себя улыбнуться:
– Прошу прощения, миссис Роули. Просто разум мой затмили неприятные воспоминания о том, что произошло со мной во Франции. Еще раз прошу прощения за мою рассеянность. А кто этот господин в большом белом парике? – Эванжелина указала на большой портрет в тяжелой золоченой раме, написанный в начале прошлого столетия.
– Этот? А-а, четвертый герцог Портсмут – Эверетт Эрисдейл Чеслей, – объяснила миссис Роули. – Я слышала, что это был просто зверь, а не человек. На мой взгляд, он слишком красив, а девушки так и вились вокруг него. Хорошо хоть большинство из его незаконнорожденных детей уже умерли.
