— Леди Элизабет!
Элизабет вздрогнула, возвращаясь к реальности, и раздраженно взглянула на дворецкого.
— Что вам надо, Риббл?
— Простите за дерзость, миледи, но от леди Сабрины нет никаких известий?
Элизабет знала, что слуги каким-то неведомым образом узнают обо всем гораздо раньше хозяев. Этот старый идиот уже пронюхал, что Сабрина опозорила себя, но имеет наглость расспрашивать ее, бесспорную госпожу Монмут-Эбби, о маленькой шлюхе.
— Боюсь, Риббл, — холодно проронила она, — что моя сестра погибла в эту ужасную метель. Мужчины до сих пор обыскивают лес, но скоро его сиятельство поймет тщету наших усилий и отзовет их. Ее тело, несомненно, обнаружат, как только стает снег.
Лицо старика исказила мучительная гримаса скорби.
— Естественно, это величайшая трагедия для нас всех, — равнодушно продолжала она, отходя, — и огромная потеря Но жизнь продолжается. А теперь проводите меня в гостиную, Риббл. Не хочу заставлять маркиза ждать.
Маркиз стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. При виде высокого красавца у Элизабет перехватило дыхание. Она никого и никогда не хотела так, как Ричарда Кларендона. Он поистине великолепен: олицетворение силы и мужской красоты, а лицо… холодное, высокомерное лицо притягивало каждую женщину, имевшую счастье или горе встретить его на своем пути. Элизабет громко сглотнула и протянула руки:
— Ричард, как вы очутились в Йоркшире? В это время года Лондон куда приятнее!
Маркиз Арисдейл выпрямился и направился к ней. Хищная грация его движений, как всегда, ошеломила и потрясла Элизабет. Чуть поклонившись, он поднес к губам ее руку.
— Рад вас видеть, Элизабет. Замужество вам к лицу. Сожалею только, что не смог присутствовать на вашей свадьбе.
Теплые губы коснулись ее запястья, и Элизабет невольно затрепетала, хотя сознавала, что он давно привык к подобной реакции. Ричард Кларендон недаром слыл повесой и распутником, готовым уложить в постель любую женщину. Раньше Элизабет не задумывалась об этом, но теперь, зная, что именно мужчинам нужно от женщины, она часто гадала, как бы вела себя в постели, будь маркиз ее мужем.
На щеках Элизабет выступили два ярко-красных пятна. Перед глазами стояла соблазнительно-непристойная сцена: обнаженный Ричард нависает над ней. Он не будет так осторожен и вкрадчив, как Тревор. Набросится на нее подобно изголодавшемуся хищнику.
— Где Сабрина, Элизабет?
Сабрина! Он желает видеть Сабрину! Ненависть и ярость сковали ее тело. Опустив глаза, Элизабет дрогнувшим голосом пробормотала:
