— Нет, — сказал Алек, отводя выгибающееся тельце подальше от себя. — Нет.
Девочка напрягалась, тужилась, пытаясь освободиться от незнакомых рук. Алек вытягивал руки все дальше, пока мог, но наконец, не выдержав, сдался и прижал дочь к груди, бормоча бессмысленные ласковые слова, снова и снова, опять и опять, нежно, ласково, тихо. К его изумлению, девочка икнула несколько раз, сунула в рот кулачок и прислонилась головкой к его плечу. Маленькое тельце вздрогнуло еще раз и тут же стихло. На секунду Алека охватил страх, что Холли мертва, но нет, она просто заснула. Он держит ее, а она спит.
Алек растерянно огляделся. Что ему теперь делать? Осторожно опустившись в кресло-качалку у камина, Алек набросил на Холли шерстяную шаль и начал раскачиваться, постепенно убаюкав и себя.
Нэн и миссис Макграфф стояли на пороге детской, раскрыв от изумления рты.
— Невероятно, — прошептала экономка. — Его милость ни разу не был здесь.
Нэн держала своего ребенка у переполненной молоком ноющей груди.
— Я должна покормить Холли, — сказала она. Алек мгновенно пробудился и обернулся к кормилице.
— Она спит, — беспомощно выдохнул он. — Я ее укачивал.
— Она так похожа на вас, ну просто как две капли воды, — выпалила Нэн. — Я так и думала, но…
Она в ужасе замолчала, не понимая, как решилась на подобное. Алек встал, неосторожным движением разбудив Холли.
Та дернулась, непонимающе взглянула на него и заорала с новой силой. Алек улыбнулся:
— Нэн, по-моему, вы ей нужнее.
Кормилица положила своего ребенка на кровать и ловко перехватила у Алека девочку.
— После того как Холли уснет, я хотел бы поговорить с вами. Попросите миссис Макграфф показать вам, где библиотека.
Кивнув женщинам, он вышел из детской. Походка барона была легка, плечи расправлены. Наконец-то он почувствовал еще что-то, кроме боли.
На борту баркентины «Найт дансер» вблизи Чезапик-Бей. Октябрь 1819 года
Алек Каррик стоял на палубе, у штурвала «Дансера», вполглаза наблюдая за развертывающимися на фок-мачте парусами и уже гораздо внимательнее присматриваясь к маленькой дочери, сидевшей, скрестив ноги, на юте, в середине большой бухты каната и учившейся вязать морские узлы. Насколько мог понять Алек, Холли в данный момент совершенствовала свое умение справляться с выбленочными узлами. Она никогда не переходила к другой задаче или, в данном случае, к новому узлу, пока не осваивала предыдущий, к полному своему удовлетворению. Алек припомнил, как она провела на палубе два дня, обучаясь вязать шкотовый узел, пока Тикнор, второй помощник, молодой человек двадцати трех лет, уроженец Йоркшира, краснеющий, словно школьница, от каждой вольной шутки, не уговорил ее отдохнуть, сказав:
