Оглянувшись в последний раз. Ли увидела, как Бриджет перекрестила ее.
Адриан по-прежнему упивался щедрыми похвалами гостей, но тут рядом с ним вдруг возник старый дворецкий.
— В чем дело, Торн? — спросил Адриан. Торн зашептал, склонившись к уху хозяина:
— Неприятность, сэр. Вы должны…
— Разберись сам! — велел Адриан, не желая прерывать развлечение.
— Слушаюсь, сэр. Но без вас…
— Оставь меня в покое, Торн.
Слуга недовольно поджал губы. Адриан ответил ему гневным взглядом. Официальные приемы были редким явлением в Рейвен-Хаусе, поэтому сегодняшнее событие переполошило весь дом. Однако Снейк, бывший пехотинец, выполнявший обязанности повара, сумел приготовить вполне съедобный ужин, а двое нерасторопных лакеев ухитрились подать его на стол, не выронив по дороге. Старый ворчун-дворецкий мог бы по крайней мере притвориться вышколенным слугой!
Однако Торн не уходил.
— Ваша светлость, дело в том, что…
— Рейвен, дорогой! — послышался из коридора женский голос.
Дорогой?
Едва Адриан заметил злорадство, промелькнувшее в прищуренных глазах Торна, как тот же загадочный женский голос зазвучал вновь — на этот раз с порога столовой.
— Вот ты где! — Раскрыв объятия, женщина улыбнулась Адриану так, словно в комнате больше никого не было. — Сюрприз, дорогой! Я приехала!
Адриан воззрился на нее, словно примерзнув к стулу и не замечая, что остальные джентльмены поспешили вскочить. Это была она. Ли! Его супруга.
Боже милостивый!
Как она очутилась здесь, в его собственной столовой? Откуда она вообще взялась? Ей же полагалось… словом, почить!
Тяжело опираясь на стол, Адриан с трудом поднялся на свинцовых ногах, краем уха прислушиваясь к выжидательному шепотку гостей.
Стоящая в дверях женщина ничем не походила на труп.
Она была жива и абсолютно здорова. Ее каштаново-рыжеватые волосы блестели, оттенок изумрудных глаз был ярким, как трава на летнем лугу. Господи, его жена и вправду оказалась красавицей!
Его жена…
Черт возьми, как же ему теперь быть?
Потрясение лишило Адриана привычной сообразительности. Внутренний голос подсказывал ему всего два решения. Во-первых, если Ли Стреттон назвала его «дорогим», выдавая себя за его жену, значит, ему самому следует вести себя как подобает любящему мужу. А во-вторых, когда он доберется до Уилла Грантли, в Англии станет одним безмозглым священником-предателем меньше.
— Ли, милая! — воскликнул он, расплываясь в притворной улыбке. — Ты застала меня врасплох…
— Вот и хорошо, — отозвалась она, глядя на него в упор. — Так и было задумано.
