— Эй, красавица, не хочешь познакомиться с моим красавцем?
— Ого, милашка, а ведь меня могут посадить за то, о чем я сейчас думаю!
Джино первым заметил машину: длинное, изящное белое чудо, брошенное на стоянке — он едва верил глазам — с ключами! Потребовалось всего несколько секунд на то, чтобы кое-как забиться в автомобиль, и сидевший, естественно, за рулем Джино резко снял машину с места. Бросив школу, весь последний месяц он проработал автомехаником и кос в чем уже научился разбираться. Внезапно он понял, что умение править пришло к нему само по себе, и, запнувшись пару раз при переключении скоростей, дорогу до Кони-Айленда он проделал без каких-либо затруднений.
Эспланада оказалась пустынной, со стороны моря дул пронизывающий ледяной ветер. Но это никого не волновало. С воплями и хохотом они бежали вдоль пляжа, швыряя друг в друга песком.
Для патрульного полицейского, терпеливо дожидавшегося возле угнанного автомобиля с револьвером в руке, они представляли собой добычу легкую и бесхитростную.
Так Джино впервые в жизни влип в неприятности с полицией. Поскольку за рулем сидел он — и он с готовностью признал это сразу же, — основная тяжесть ответственности падала именно на его плечи. Ему дали год, который он должен был провести в нью-йоркском приюте для мальчиков, довольно суровом заведении в Бронксе, куда направляли сирот и впервые преступивших закон малолеток.
До этого Джино еще ни разу но приходилось сидеть взаперти. С первых же минут пребывания там он ужаснулся ощущению полной отрезанности от мира. Заправлявшие воспитательным процессом монахи были лишены всяких сантиментов. Дневная деятельность полностью подчинена строжайшей дисциплине, зато по ночам некоторые из братьев готовы были стать с мальчиками нежными и ласковыми. Джино испытывал отвращение. Выбора у его товарищей никакого не было.
Работу, на какую его определили в портняжной мастерской, он ненавидел. Командовал в мастерской брат Филипп, не расстававшийся с тонким стальным прутом, и горе мальчишке, если тот отлынивал от порученного дела. Когда очередь подвергнуться наказанию дошла до Джино, брат Филипп предложил ему недвусмысленный выбор. Джино плюнул ему в лицо. С этого момента он подвергался порке не реже чем раз в три дня.
Джино провел в приюте уже полгода, когда в один из дней прибыл новенький — щуплый маленький мальчик, которому не исполнилось еще и тринадцати, сирота. Коста — так его звали — показался брату Филиппу настолько лакомым кусочком, что он решил не тратить времени даром. Мальчишка отверг его домогательства, но кончилось дело для него плохо. Стоя в стороне, товарищи смотрели во все глаза, как их наставник поволок упирающегося Косту в кладовку, где начал вытворять с ним такое, от чего из-за двери послышались недетские крики.
