Заркович встал и, надев свою шляпу, сухо улыбнулся, не выпуская мундштук с сигаретой изо рта.
– Раньше я уже имел дело с Пурвином. Он слишком молод для такой работы.
– Его люди еще моложе.
– Знаю. Этот парень проваливал любое задание, на которое его когда-либо посылали... Ему никогда не следовало их поручать. А в общем-то это неплохо...
– Это неплохо для полиции Восточного Чикаго. На этот раз она сможет оказаться рядом, чтобы выручить его?
– Вот именно, – улыбнулся Заркович. Я встал из-за стола.
– Из чистого любопытства, сержант. Что вы собираетесь делать?
– Постараюсь провернуть одно дельце в пользу Дины Сейдж.
– Какого рода дельце?
– У Анны есть проблемы с иммиграционными властями. Она думает, что, может, люди из администрации снимут эти проблемы, если она поможет с Диллинджером.
– Возможно. Я вижу, вы не хотите обращаться к чикагским полицейским.
– Нет, черт побери! А вы?
– Стеги хороший мужик.
– Забавно это слышать от вас.
– Из-за того, что он не любит меня, не следует думать, что я его не уважаю. Он честный и прямой. Вам с ним иметь дело гораздо лучше, чем с Пурвином.
– Спасибо за совет, Геллер. Значит, вы вне игры?
– Именно так.
– Знаете, не вижу в вашем решении смысла.
– Я так не думаю.
Он пожал плечами и вышел. Предложение Барни вместе выпить пива Заркович проигнорировал.
Я же спустился в бар и присоединился к Барни, который спросил, в чем причина моего столь грубого разговора с Зарковичем.
Я объяснил, что он был шестеркой среди политиканов Восточной Индианы.
– К тому же у него есть связи с шайкой Капоне, – ответил я. – И не только потому, что Синдикат контролирует бордели. Около четырех лет назад он попал под секретное федеральное расследование. Оказалось, примыкал к группировке Капоне в гангстерской войне, в которую были вовлечены некоторые местные бандиты Восточного Чикаго. Ему удалось выкрутиться, так как приятели-политиканы оказали содействие. Это, дружище, самый грязный полицейский.
– Что-то непохоже.
– Он ловок и умен. Но стоит раз испачкаться в дерьме, никогда не отмоешься.
– Значит, ты выходишь из этого дела? – спросил Барни. – Или из этой «работы»?
– Я не знаю, что это.
Я не ответил на вопрос Барни, потому что не был уверен, что действительно вышел из дела Джимми Лоуренс – Полли Гамильтон. Или «работы».
Я поехал к трехэтажному дому Анны Сейдж, припарковался внизу улицы и стал вести наблюдение, делая вид, что читаю газету. Я ожидал увидеть Зарковича, но он не появился.
