Он сказал, что в ближайшее время собирается вести в «Хирст» ежедневную рубрику о деле Оукса и одновременно работать над романом и готовить сценарий для одной из радиопостановок о Перри Мейсоне. Как и его вымышленный герой, Гарднер, несмотря на свою провинциальную внешность, был адвокатом, хотя и не практиковал больше.
— Романы, радиопостановки, статьи в газетах... Черт, Эрл, как же вы справитесь со всем этим один?
— Не знаю, как вначале, — сказал он. — Но через несколько дней ко мне приедут мои девочки.
— ??
— Мои секретарши. Их трое, и они — сестры. Прекрасные, как бутон розы, и быстрые, как удар бича. Я все диктую, Нат. Уже и не помню, когда последний раз печатал что-то сам.
Мимо прошла стюардесса, и мы оба взяли кофе. Я раздумывал, сказать ему или нет, что я работаю над делом Оукса. Прежде чем я решил, он снова заговорил.
— Итак, вы собираетесь защищать де Мариньи?
— Но откуда вы...
— Все просто, сынок. Ясно, что вы работаете не на обвинение. Для этого у них вроде есть двое майамских детективов. Зачем же еще Нат Геллер может лететь в Нассау, если не помогать защите де Мариньи, собирать доказательства его невиновности?
Я только посмотрел на его широкое простое лицо фермера и покачал головой. Кто из нас двоих был детективом, черт возьми?
— Правда, — я старался говорить как можно тише, чтобы меня не услышал ни один из репортеров. — Я работаю на Нэнси де Мариньи.
— Бедная маленькая богатая девочка! Она правда так красива, как говорят?
— Как бутон розы.
Его брови взлетели вверх, но он продолжал улыбаться. Он всегда улыбался.
— Как же чикагский коп ввязался в такое экзотическое дело, как это?
Я рассказал ему сжатую версию событий, которую он с жадностью выслушал.
Теперь выражение его лица стало скорее задумчивым.
— Если бы я был втянут в такое... золотоискатель становится самым богатым парнем в Канаде... убийство в тропический шторм... ритуальное убийство... соблазнитель-граф и прекрасная юная жена... Я бы или прославился, или вылетел бы к черту из своего бизнеса.
— Не забывайте и о том, что лучший друг жертвы спал в комнате в двух шагах от спальни, где произошло убийство.
— Да, я помню. Я прочитал каждый репортаж из Нассау об этом деле и думаю, что эта часть его — самая подозрительная. А что вы скажете, если я предложу нам объединиться?
— Мистер Гарднер... Эрл... Я думаю, это вряд ли возможно. Я думаю, мой клиент не поймет, если я стану работать рука об руку с прессой.
Он нахмурился, но даже сейчас выражение его лица оставалось в чем-то приветливым.
