Наконец де Мариньи исчез в доме и появился уже с причесанными волосами, умытым лицом и водолазкой в руке. Он подозвал к себе Кертиса, что-то сказал другому рабочему, назначая, наверное, его старшим, и они с Кертисом влезли в «Линкольн»: оба — на переднее сиденье, но за руль сел Кертис.
Я рысцой добежал до «Бьюика», сделал ювелирный (учитывая ширину дороги) разворот и поехал по пыльным следам «Линкольна».
Просмотрев еще раз список адресов, который мне вручил сэр Гарри, включающий косметический кабинет, бакалейный магазин и дом де Мариньи, я не заметил в нем ничего, напоминающего ферму по разведению цыплят. Там только было сказано что-то неопределенное насчет «де Мариньи и К °» с адресом на Бэй-стрит.
Как де Мариньи, если он такой ленивый сукин сын, каким изобразил его Оукс, мог заниматься столь впечатляющими разнообразием деловыми проектами? Хотя, возможно, все это он делал на деньги своей жены.
Но с другой стороны, ведь он так вкалывал, ощипывая цыплят бок о бок с черными рабочими! Я только один день в Нассау, но уже мог оценить необычность такого поведения.
Пыль постепенно улеглась на дорогу, и я опять увидел «Линкольн», поворачивающий на запад. На часах было полпятого, значит, де Мариньи, скорее всего, направлялся домой.
Так оно и было. «Линкольн» повернул на Виктория-авеню. Это совпадало с адресом, по которому жил граф.
Теперь море было у нас за спиной, и мы ехали в гору по красивой, обсаженной пальмами боковой улице, где перед маленькими, пастельного цвета домиками, стоящими вдоль склона, возвышались высокие каменные стены, по которым полз бугенвиль и другие вьющиеся растения, стараясь достать до верхушек деревьев, видневшихся из-за стен.
Вскоре черный автомобиль де Мариньи свернул в боковой проезд и, объехав двухэтажный дом, остановился перед закрытыми дверями двойного гаража. Вслед за Кертисом из машины вылез де Мариньи. Вот это да, даже не подождал, пока шофер откроет ему дверцу. Что за парень!
Жилище де Мариньи напомнило мне дома в Луизиане: средних размеров двухэтажное розовое строение, заросшее вьющимся виноградом, с занавесками на веранде вверху и на крыльце внизу, и наружной лестницей, ведущей к автомобильной дорожке. В отличие от соседних домов с их непроницаемыми массивными белыми стенами, слева от дома де Мариньи виднелся сад с высокими ухоженными кустами.
Я миновал дом, заметив через пару кварталов место, где можно было развернуться, и вновь вернулся, припарковавшись на противоположной стороне улицы, не доезжая полквартала до дома де Мариньи. Улица здесь была такая узкая, что пришлось парковаться, заехав левыми колесами на тротуар.
