— Как бы не прокис наш друг, пока домой попадет по почте, — сказал он озабоченно и сплюнул в коробку остаток косяка.
Всю дорогу до машины они с Обиа ржали над этой шуткой.
* * *
С наблюдательного пункта под крышей склада неизвестная проводила их взглядом. Думая о виденном, она должна была отдать должное Эшеру — хитер, зараза. Он знал, что открытый джихад между ним и Синьджоном привлечет нежелательное внимание и Своих, и людей. Рисковать открытым объявлением войны он не хотел — пока не будет уверен, что сможет разгромить врага быстро, наголову и с минимальным риском для себя. А какой лучший способ уничтожить врага, как не натравить на него других?
С балкона Децима озабоченно озирала помещение клуба.
— Вы думаете, он примет приглашение?
— Конечно, примет, — уверенно ответил Эшер. — У него нет выбора! Этикет Вентра требует ответить. К тому же старый ящер любопытствует узнать, что я задумал. Нет, меня больше волнуют «звездники». Ты уверена, что их обезоружили?
— Пистолеты я отбирала сама. Но могу вам доложить, что им это очень не понравилось. От мысли, что сюда припрется Синьджон и отряд «черных ложек», у них слюна закипает. На всякий случай я поставила охранять арсенал пять рекрутов.
— Если им не нравится, могут метить свою территорию мочой, — фыркнул Эшер. — Я слишком много вложил в это сил, чтобы мне все обгадил какой-нибудь дебил, у которого палец на курке чешется. — Эшер оглядел весь танцпол, потом на миг замолчал. — Ага, вот и новенькая пришла. Распорядись, чтобы ее прислали ко мне, Децима. Я хочу с ней поговорить.
— Слушаюсь, милорд.
Неизвестная стояла в толпе завсегдатаев клуба, вампиров и людей, оглядывая расположение комнат в «Данс макабр». Хотя молодых мужчин в зале было где-то около полусотни, женщин была всего лишь горстка — и в основном либо прикованных к стене, либо нежити. Она ощущала на себе взгляды «звездников», но никто даже не пытался с ней заговорить, не говоря уже о том, чтобы начать клеиться. Явно они на горьком опыте научились не фамильярничать с женщинами из Своих. И все же комната воняла тестостероном и безумием, которое заражает толпы людей, отказавшихся от свободной воли. Запах средний между запахом тренажерного зала и дурдома. Наверняка так когда-то пахли Джонстаун и Берлин эпохи нацистов.
Обернувшись, неизвестная оказалась лицом к лицу с Децимой. Вампирша глядела с нескрываемой враждебностью.
— Эшер хочет с тобой говорить.
Неизвестная подняла глаза наверх, к балкону.
