— Она уверяет, что отдала за эту безделицу двести долларов…
Где-то на втором этаже хлопнула дверь. Как будто кто-то неловко не удержал ее, закрывая. Дэнни перестал жевать. Звук был довольно громкий. Но никто из домашних никак на это не отреагировал. Мать продолжала разговаривать:
— …Я, как увидела, ни за что не поверила. Это не может стоить таких денег…
Дэнни решил, что это, наверное, сквозняк: Джонни оставил дверь открытой, и она сама захлопнулась. Но как только он это подумал, вдруг послышались тяжелые шаги — кто-то спускался по лестнице. Казалось, на первый этаж спускается по меньшей мере слон. Дэнни чуть не подавился. Самое ужасное было то, что ни родители ни Джонни абсолютно не реагировали на эту каменную поступь. Шаги приближались. Никто из родных не смотрел на него. Внезапно шаги затихли. Через минуту… ручка кухонной двери повернулась… и дверь стала медленно открываться. Дэнни едва не закричал. В щель просунулась чья-то голова. Дэнни сидел в полубессознательном состоянии. Но вот существо просунулось в кухню и с силой захлопнуло дверь. По-видимому, оно не любило закрывать дверь осторожно. Как только оно предстало перед глазами мальчика полностью, Дэнни понял, что это девочка. Только головы у этой девочки почти не осталось. Какой-то частью сознания Дэнни догадался, что перед ним одна из дочерей Алекса Тревора. Или нечто, имитирующее ее. На семью Шилдс смотрел только один глаз, голубой любопытный глаз ребенка. Девочке, должно быть, не исполнилось и восьми лет. «Она не могла так сильно топать, — раздалось в голове у Дэнни. — Ха-ха, а может ли она сама бродить здесь по дому этаким живым трупом?» Правая часть головы превратилась у нее в ужасающего вида месиво из мозгов, крови и костей. По краям раны запеклись окровавленные светлые волосики. Дэнни заметил, как по неповрежденной части головы что-то движется… Да это черви! Из одной ноздри с жужжанием вылетела муха, сделала круг по кухне и вернулась на прежнее место. Муха была жирная, большая и с трудом пролезла девочке в нос. Девочка была одета в заляпанный кровью светло-зеленый халатик. Она одернула его, затем стала ковырять указательным пальцем в кровавой каше на голове так, как ковыряет ребенок у себя в носу пальцем. Девочка вытерла испачканный в мозговой жиже палец о халатик у себя на груди и, бросив наивный взгляд (если подобное чудище может так смотреть) на сидевших в кухне, пролепетала:
— Вот вы и собрались все вместе. Очень хорошо. — И она направилась к ним, как если бы миссис Шилдс пригласила ее к столу.
