– А я туда и не ездила. Там, говорят, небезопасно.
– Боишься землетрясения? Но ведь Татэсина южнее Мацусиро.
– Говорят, уже в Комуро трясет. Девочки, которые ездили, угробили машину. На нее упал огромный камень. Правда, они немного повеселились, пошумели в Хаяма.
– Джин-тоник, – сказал Есимура бою.
– Джин-ликкий, – присоединился Онодэра.
– Познакомьтесь. Онодэра – служащий нашей фирмы. А это Юри-сан.
– Очень приятно, – сказала Юри. – А чем вы занимаетесь?
– Управляю глубоководным судном.
– О-о! Подводной лодкой?
– Нет, это не военное судно, а такая штуковина, которая может плавать у самого дна на глубине десять километров, – объяснил Есимура.
– Потрясающе! Но уж если вы работаете на таком судне, то наверняка умеете нырять с аквалангом?
– Умею, – усмехнулся Онодэра.
– А вы не согласились бы поучить меня? Хотя бы разочек! Говорят, это опасно!
– А Мако пришла? – спросил Есимура, взяв поданный боем стакан джина с тоником.
– Да, только что. Сейчас, наверное, красится.
– Позови ее. Хочу узнать, как она сыграла в гольф с Накагавой.
– Думаю, что проиграла, раз молчит. Если бы выиграла, проходу бы никому не дала, – Юри поднялась и, положив руку на плечо Онодэры и заглядывая ему в лицо, спросила: – Так научите меня? Когда?..
– Если будет свободное время, – коротко ответил Онодэра.
Стали появляться посетители, из полумрака возникли тонкие фигурки хостэс[4]. Онодэра беспокойно огляделся, потом крепко, всей рукой схватил запотевший стакан с бледно-зеленой жидкостью и кусочками льда и осушил его двумя глотками.
– Прикажете повторить? – спросил бой.
Онодэра кивнул.
Подошла другая хостэс и, едва кивнув Онодэре, уселась рядом с Есимурой и стала ему что-то шепотом говорить. Кажется, она выспрашивала о ком-то из клиентов. Онодэра взял подсоленный земляной орешек и одним глотком выпил половину второй порции. Он начинал скучать. И ушедшая Юри, и сидящая рядом с Есимурой хостэс в каштановом парике отличались красотой и изяществом, но на их молодых лицах – а девушкам было не больше двадцати трех – четырех лет – лежала неизгладимая печать утомления. Дорогой шик в одежде – и несвежая кожа. Прекрасно держатся, но обе какие-то колючие. Зарабатывают, небось, в трое-четверо больше такого служащего, как он, и все же их пожирает какая-то неутолимая жажда. Конкуренция, зависть, ревность, деньги, неудержимое желание роскоши, блеска терзают их, сжигают изнутри… Что-то в них раздражающим образом действовало на Онодэру.
