Я не жалел, что меня турнули из театра. Невелика потеря для искусства.
Люди на мосту зашевелились, загалдели: по реке на льдине плыл простоволосый парень в вельветовой куртке. В руках у него был длинный шест, которым он расталкивал льдины. Течение несло парня прямо на бетонный бык. Когда льдина накренилась, черпая краем воду, люди на мосту заахали. Но парень хорошо держал равновесие.
— Шалопай! — кричали с моста. — Утонешь!
Парень, прищурив от солнца глаза, задрал голову и улыбнулся. Лицо у него широкое и веселое.
— Есть дураки на свете, — сказал пожилой человек в коричневой меховой шапке и сердито сплюнул.
Между тем льдина приближалась к быку. Парень пытался обойти его, но соседние льдины не пускали.
— Надо немедленно вызвать пожарную команду, — сказала коричневая шапка, не трогаясь с места.
Когда льдина оказалась совсем близко у моста, парень выставил вперед шест, как копье, и уперся в бык. Я видел, как покраснело от напряжения его лицо. Длинный шест согнулся. Льдина ткнулась в покатый бок быка, и край ее обломился. Парень, бросив шест, стал руками отталкиваться от быка. Это ему удалось. Вот он исчез под мостом, а немного погодя его стремительно вынесло с другой стороны. Прыгая с льдины на льдину, он благополучно сошел на берег почти у самой плотины.
— Нет, вы скажите, зачем этот кретин забрался на льдину? — спросил человек в коричневой шапке.
— Вы меня спрашиваете? — Я взглянул на пожилого человека. Он был небрит. Глаза маленькие, недружелюбные. Такое впечатление, будто он забыл утром умыться.
— Была бы моя воля, я бы им показал… — брюзжал он.
— Что вы сказали? — спросил я.
Человек засунул руки в карманы зимнего пальто и, искоса посмотрев на меня, отодвинулся.
Большой лед прошел. Как идет шуга, смотреть неинтересно. На каменной стене крепостного вала стояли мальчишки. Внизу бегала рыжая собака с задранным хвостом и лаяла на них. Над неспокойной рекой застыли безмятежные облака.
Я спустился с моста и пошел к площади Павших Борцов. Это главная площадь в нашем городе. С реки в спину дул ветер. Меня обогнал обрывок газеты. Он, шелестя, протащился по асфальту, затем голубем взмыл вверх и упал на садовую скамейку.
Марина снова опаздывает. Это начинает надоедать. Прямо с завода, еле отодрав мыльнопемзовой пастой трудовую грязь с рук, я как угорелый прибежал в парк, а ее нет. Кинофильм давно начался, а ее нет. И я дурак дураком сижу с билетами в кармане и жду.
Выбрасываю в урну ненужные билеты и ухожу. Даже не смотрю на автобус, который остановился напротив лужи.
