После небольшого перерыва объявили дамский танец. К Вадиму сразу же подошла Анфиса, пригласила.
— Скучаешь тут у нас, артист? — спросила она.
В танце женщина взяла инициативу в свои руки. Как Вадим ни старался соблюдать дистанцию, их то и дело прижимали друг к другу, горячее дыхание волновало его, карие глаза смотрели весело, с вызовом. Железнодорожник ревниво наблюдал за ними, тогда Вадим назло ему увлек Анфису на середину площадки, Кузьма Петухов играл медленное танго, этот танец нравился Вадиму. У него даже сердце замирало, когда его нога в танце мягко касалась ее бедра. Еще несколько минут назад он и не думал об акушерке, даже не знал, что она на танцах, а сейчас испытывал такое ощущение, будто сто лет с ней знаком. Она как-то сразу, естественно перешла с ним на «ты». Раз или два он назвал ее на «вы», потом тоже перешел на «ты».
— Вадик, у тебя есть девушка в городе? — улыбаясь, спрашивала Анфиса. — Небось артистка?
— Последний мой роман был с Диной Дурбин, — в тон ей скромно заметил Вадим.
— Кто это такая?
— Ты не знаешь Дину Дурбин? — искренне удивился Вадим. — Главная героиня из американского кинофильма «Сестра его дворецкого»!
— А-а, — небрежно протянула Анфиса. — Она мне не нравится.
В это Вадим никак не мог поверить: все фильмы с участием Дины Дурбин пользовались в Великополе успехом. У женщин и мужчин.
— А Целиковская тебе нравится? — спросила Анфиса. — Или Любовь Орлова?
— Артистки меня не привлекают, — пижоня, небрежно ответил он.
— Кто же тебе нравится, герой-любовник? — сузила блестящие глаза Анфиса. Она как-то непонятно улыбнулась. Вадим обратил внимание, что спереди ее зубы сильно разрежены.
— Акушерки, — не подумав, брякнул Вадим. Однако женщина не обиделась, весело рассмеявшись, сказала:
— Пойдем вместе домой, ладно?
— А… тот товарищ? — кивнул Вадим в сторону мрачного железнодорожника, курившего на скамье.
— Уксус? — смеясь, произнесла она. — Он надоел мне хуже горькой редьки!
— Уксус, редька… — пробормотал Вадим. — А я кто?
— Морковка! — горячо шепнула она и посмотрела в глаза.
Танец кончился. Кузьма поставил сверкающий аккордеон на табуретку и пошел к ограде покурить. Инструмент пускал в глаза желтые зайчики. Нахальная летучая мышь спикировала со звездного неба прямо на аккордеон и снова резко взмыла вверх.
— Станцевал бы хоть раз, — сказал Павел Вадиму, когда тот к нему подошел. Двоюродный брат невидяще смотрел прямо перед собой и курил.
— Никак влюбился, Паша? — засмеялся Вадим, подивившись, что тот не заметил его с Анфисой, ведь они два или три раза носом к носу столкнулись на площадке.
