— Пожалуй, покруче. Это называется — «система защиты летательного аппарата комбинированными маскирующими и дезинформирующими помехами, модулированными частотой сканирования РЛС обнаружения и наведения». Звучит заумно, но идею в целом отражает. Это игрушка для иллюстрации возможностей «Птеродактиля» и ситуационного моделирования его применения.
— «Птеродактиль» это название комплекса? — уточнил Давыдов.
— Вообще-то он называется 73А211Е, но так красивее.
— Понятно, — кивнул Анатолий.
— Отсюда и потребность в специалисте твоего профиля. Во-первых, ты нам подходишь как ПВО-шник, а, во-вторых, как специалист по связи и радиотехническому обеспечению полетов. Платформа-то у комплекса аэромобильная, значит, для его испытания нужно проводить полеты…
— А он уже готов?
— Несколько раз мы его уже вывозили, но теперь, чтобы показать «Птеродактиль» во всей красе, это дело придется ускорить. Так что, мужики, впрягайтесь, завтра едем смотреть «железо». А пока отдыхайте.
Отдыхать приятели поехали к Денису домой в военный городок Таманской дивизии, слава которой после событий у Белого дома несколько померкла. На настроении однокашников однако это не сказалось, на радостях Давыдов организовал «вторую часть марлезонского балета». Напраздновавшиеся друзья чуть не проспали запланированную начальством поездку. С утра бывшие «академики» чувствовали себя не особенно бодро, и если бы не вмешательство отца Сухова, у них была бы реальная перспектива оставаться в состоянии прострации как минимум до обеда. Сухов-старший, отслуживший офицером тридцать лет, на личном опыте знал «как с этим бороться». По пол-литра ледяного кофе с лимоном и капелькой коньяку, — и вперед на мины. Спустя четверть часа друзья мчались в направлении Москвы. Вдоль трассы шел ремонт дорожного покрытия, то в одном, то в другом месте участки дороги перегораживали блоки белых и красных пластмассовых разделителей, в узких местах возникали пробки из машин, добирающихся на работу жителей ближайшего Подмосковья. И хотя Сухов был водителем от Бога и водил машину со скоростью около ста десяти километров в час, сейчас они большей частью ползли как черепаха.
— Надо же, — Денис с досадой хлопнул ладонью по баранке, — выехали на полчаса позже, чем обычно, и все, затерло, как папанинцев во льдах. Уже по времени не укладываемся, — произнес он, бросив взгляд на часы.
В следующее мгновение он, подрезав темно-вишневую девятку, вклинился в тронувшийся с места поток. Через пять километров они засели намертво, вдоль обочины туда-сюда ездил каток, вокруг кучи дымящегося асфальта лениво прогуливались рабочие в оранжевых жилетах. Возможности перестроиться не было никакой. С обеих сторон медленно, но все же двигались машины. Владелец подрезаной «девятки» поравнявшись с ними, высунул в окно кулак с оттопыренным вверх средним пальцем и, оглушив их завыванием клаксона, проследовал дальше. Делать было нечего, Денис включил местное радио, и минут десять диктор распинался о пробках на дорогах, сообщая о наиболее грандиозных из них, и маршрутах объезда.
