Ужаснувшись при мысли о том, что нигде поблизости нет телефона, а отправиться вниз пешком при такой буре она физически неспособна, Энни бросилась назад в дом, захлопнула и заперла за собой дверь и стала обшаривать лучом фонаря всю гостиную. Потом еще раз обследовала самые дальние ее углы, надеясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Но, кроме ее собственной тени, все в комнате оставалось неподвижным. В доме стоял уже нестерпимый холод, а она успела насквозь промокнуть, пока бегала за фонарем. Теперь надо было как можно скорее снова развести в камине огонь.
Энни подбежала к двери в подвал, распахнула ее и бросила опасливый взгляд на шаткую лесенку, ведущую вниз. Потом начала осторожно спускаться, предварительно освещая каждую следующую ступеньку. Здесь она еще раз позвала Бобби, но, как и предполагала, никто не ответил на ее зов. Подвал служил самым настоящим складом. У дальней стены были кучей свалены сломанные диваны и садовые скамейки. По углам возвышались штабели картонных коробок, в которых хранилась старая кухонная утварь и всевозможная мелкая рухлядь. Огромный ящик для дров стоял под лестницей у самой стены.
Положив фонарь на пол, Энни ухватилась за металлическую скобу на крышке ящика, но та не поддавалась. Тогда девушка нашла какую-то железяку и, используя ее в качестве рычага, поддела тяжелую крышку, налегая на инструмент со всей силой, на которую только была способна. Наконец петли скрипнули, и крышка отвалилась к стене. Энни сунула руку внутрь, надеясь сразу же нащупать дрова, но ящик, казалось, был совсем пуст. А ведь Бобби говорил, что он забит дровами до самого верха!
Девушка подняла фонарик и, недоумевая, направила луч внутрь ящика. Там лежал Бобби. Он неестественно скрючился в самом углу, причем один его глаз был открыт, горло перерезано, а все тело жестоко изрублено.
Холодный спертый воздух подвала прорезал нечеловеческий вопль. Энни, содрогаясь от крика и ничего не видя перед собой, бросилась по лестнице вверх, судорожно хватаясь за перила и стены, и луч фонаря, как безумный, запрыгал по бревенчатым стенам домика. На верхней ступеньке она споткнулась, выронила спасительный фонарик, налетела на ручку кресла и беспомощно распласталась на полу. Кое-как поднявшись на ноги, Энни подбежала ко входной двери и распахнула ее настежь.
И тут же застыла на пороге как вкопанная, испугавшись до такой степени, что крик, готовый вырваться из ее груди, так и не прозвучал, а вместо этого воздух наполнил болезненный хрип, напоминающий последний вздох смертельно раненного животного.
