Корсак предостерегающе поднял руку. Я замолчал. Он щелкнул клавишей магнитофона и сказал:
– Пленка кончилась. Завтра продолжим. У вас очень усталый вид. А царапины около уха – это что?
– Царапины? – повторил я, ощупывая шею за ухом.– Видно, покалечился, когда падал с лестницы.
– Похоже на следы ногтей.
– Не знаю. Возможно. Нет, не припоминаю. Между нами ничего не было.
Комиссар усмехнулся и энергичным, размашистым движением прихлопнул реденькую поросль на висках.
– Вы же говорите, что многого не помните. Ладно, вскрытие покажет.
– Вскрытие? – прошептал я, с трудом проглотив колючий комок слюны.
– Да. Она уже труп. Всего лишь труп. Я вас замучил. Нам обоим необходимо отдохнуть. Я отведу вас в помещение, где вы выспитесь, придете в себя, а завтра видно будет.
– Как это? Я не могу вернуться домой?
– Пока нет. Мы имеем право задержать вас на сорок восемь часов. Потом видно будет.
Я покорно согласился. Только бы мне не показывали труп и не проводили так называемый следственный эксперимент. Почему именно со мной это случилось.
Почему один мой невинный, непреднамеренный поступок вызвал лавину гадких, просто омерзительных последствий. Проклятые именины.
Корсак вывел меня в коридор. Маляры уже разошлись. Несколько полицейских возились с алкашами, орало включенное на полную мощность радио.
Пробегавший мимо молодой человек крикнул Корсаку:
– Есть уже анкетные данные. Ее зовут Вера Карновская.
Комиссар остановился в том месте, где коридор сворачивал вправо. Задумчиво уставился на заляпанный известкой пол.
– Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
– Нет. Ничего. Хотя… не знаю. Может, когда-нибудь слышал.
Я бы, вероятно, покраснел, если б мог, – мне почему-то показалось, что я вру.
Помещение было похоже на гостиничный номер. У стен друг против друга стояли две узкие койки, посередине – стол и два вполне приличных стула. А на столе я увидел стакан недопитого чая.
– Надеюсь, вас это устроит, – сказал Корсак. – Отдыхайте.
И вышел. Щелкнул замок. Где-то в темноте за зарешеченным окном бурно отмечали именины. Возможно, тезки хозяина дома, где я был. Все во мне разладилось. Надо взять себя в руки. Но зачем. Что случилось. И как это я влип в такую идиотскую историю.
Я присел к столу и протянул руку к стакану с чаем. Тогда из вороха серых, как мешки, одеял на койке вынырнул пузатый коротышка
– Угощайся, – едва слышно прохрипел он; звук его голоса больше походил на шипенье, чем на нормальную человеческую речь. – Я тебя давно поджидаю. Это ты убил женщину?
