— Ну что же вы, господин Танненбаум? Наберитесь решимости. Вы же мужчина… Про что вы хотите спросить? Про бинокль? Про парик?
Танненбаум кашлянул в кулак. Я подумал, что он испытывает неловкость, вспоминая, как мы воровались к нему накануне вечером.
— Про платье, милочка, — сказала, выдвигаясь вперед, Светлана. — Про мое платье, которое ты прячешь в этом самом шкафу.
Пришла очередь удивляться Татьяне Марковне.
— Про платье? — спросила она удивленно.
— Про платье. Когда я зашла за утюжком, ты как раз поспешно прятала его в шкаф.
— Я действительно вешала платье в шкаф. Поспешно? Не думаю, чтобы я куда-то спешила… Зачем мне спешить, если я убираю в шкаф свое платье?
— Твое платье? Твое?!
— Мое, милочка, мое… не твое же.
— Может, посмотрим в конце концов на это самое платье? — вмешался я. — И все станет ясно.
— Действительно, — сказал Танненбаум.
Татьяна Марковна кивнула, распахнула створку и извлекла платье на плечиках.
Я в моде ни фига не разбираюсь, для меня что Парфенова, что Юдашкин… но платье производило впечатление. Я даже подумал, что Анька была бы в нем изумительно хороша. Впрочем, она в любом платье хороша. Да и без платья, наверное, тоже.
— Оно! — закричала Светлана. — Оно!
Мой эксклюзив от Козлевича.
И так искренне она это прокричала, что я понял: это так и есть! Платье нашлось. Значит, нашелся и парик, и бинокль… Странно, никогда бы не подумал, что эта улыбчивая и обаятельная Татьяна Марковна способна на воровство. Тем более — у своих коллег. Впрочем — какая разница: у своих или нет? Кража все равно останется кражей.
— И ты можешь доказать, что это твой эксклюзив? — спокойно спросила воровка. Ее спокойствие ошеломляло.
— Еще бы! — победно ответила Светлана. — Минутку.
Она вышла из номера. Мы — оставшиеся — испытывали неловкость… Через минуту вернулась Светлана, в руке она несла лист бумаги. На вид очень солидный, свернутый в трубку.
— Вот! Извольте! Прочитайте, пожалуйста, вслух, Евгений Кириллыч.
Танненбаум взял лист в руки, развернул, прочитал вслух:
— Ателье авторской модели Эмилия Козлевича… настоящим подтверждаю, что платье «Каролина-изумруд» выполнено мною… по собственным эскизам… в единственном экземпляре… для Светланы Петрученко… дата. Подпись. Печать.
— Вот тварь! — сказала Татьяна.
— Сама ты тварь! — быстро отозвалась Светлана.
— Не кипятись, девочка. Я не про тебя, а про Козлевича.
— Не смейте. Не смейте так про Эмилия Вольфовича. Он — художник, — звенящим голосом сказала Светлана. — Он — гений!
