Чуть позже Курбатов назначается дьяком оружейной палаты, а в 1705 году занимает место инспектора Ратуши, становясь тем самым во главе управления финансами тогдашней России. Вполне возможно, что поначалу Алексей Александрович был беспорочен и чист, аки голубь белый. По крайней мере в том же 1705 году он весьма энергично писал Петру I: «В городах от бургомистров премногие явились кражи вашей казны. Да повелит мне Ваше Величество в страх прочим о самых воровству производителях учинить указ, до воспримут смерть, без страха же исправить трудно». Царь, надо сказать, буквально зверел от одного только слова «казнокрадство» – оно и понятно, сытый голодному не товарищ, Петру, которому принадлежала вся Россия, видимо, трудно было понять своих соратников, вынужденных собственными головами думать о наполнении карманов. Император, чудак, считал, что воровать у государства – это очень плохо. Говорят, что слушая однажды дело о казнокрадстве, Петр пригрозил издать указ, согласно которому всякий, кто украдет у казны сумму, на которую хотя бы можно было бы купить веревку, будет повешен. На это генерал-прокурор Ягужинский раздраженно заметил государю: «Неужели вы хотите остаться императором без служителей и подданных? Мы все воруем, с тем только различием, что один больше и приметнее, чем другой».
Увы, в категорию «мы все» попал и достойнейший господин Курбатов – в 1714 году он был отрешен от должности Архангельского вице-губернатора и предан суду.
Справедливости ради заметим, что «залетел» Курбатов после стычки в 1711 году в Архангельске с агентом Меншикова Дмитрием Соловьевым, который, вопреки царскому Указу, запрещавшему вывоз хлеба за границу, гнал зерно в Голландию. Курбатов настрочил на Соловьева донос – ну, у Меншикова вырос на прибыльщика огромнейший зуб… Надо полагать, бывшие друзья Меншиков и Курбатов разругались из-за того, что не смогли по-людски деньги зерновые поделить, раньше-то светлейший и прибыльщик были просто не разлей вода. Кстати, во все времена коррупционеры сгорали по большей части из-за собственной жадности и нежелания делиться. От этого и все их беды произрастали. А ведь казалось бы – чего сложного-то. Как сказал в конце 1996 года министр финансов России Александр Лившиц: «Делиться надо… и все будет хорошо». Меншиков с Курбатовым до такой гениальной простоты не додумались, в результате – пострадали оба. Впрочем, о светлейшем разговор особый – чуть позже.
