На "Капитане Белоусове" восемьдесят процентов экипажа не было способно трудиться. На ледоколах привыкают плавать во льдах, а во льдах не может быть волны, и ледокольщики отвыкают от голубого волнового простора и укачиваются быстро и всерьез.
"Белоусов" заложил вираж вокруг "Леваневского".
Капитаны обсудили по радиотелефону положение и пришли к выводу о бессмысленности каких бы то ни было, мероприятий со стороны "Белоусова". Нам следовало самим ремонтировать рулевое, то есть самоспасаться. И тут к рации позвали Капецкого.
– Кинокорешки-то тебя в беде не бросили. Тоже пришли. Спасители, – сказал капитан. – Данелия на связь просит. Короче только!
Я услышал:
– Привет, Вика! Ты, говорят, затравил "Леваневский" от киля до клотика? -орал режиссер сквозь вой и стон шторма.
О юморе в философской литературе написано много. Этой проблемой занимались и Гегель, и Спиноза. Теперь занялся Данелия. Из различных составляющих юмора сатирической, иронической, грустной, черной и смешной – я выделил бы у него добродушную составляющую. Но это только в его произведениях, а не в жизни.
– Тебя чего-то не видно на мостике! – надрывался мой соавтор. – Ты лежишь там, что ли? Я по тебе соскучился!
И за что этого инквизитора любят коллективы съемочных групп? Только из подхалимажа они его любят.
– Сволочи! – заорал я. – Почему вы здесь? Почему не в Акапульке? Думаешь, ваши призы не возьмут в комиссионный магазин на Арбате? Не плюй в колодец…
– Самолеты не вылетают с Диксона – погода! – объяснил он. – Мы с Игорьком ящик портвейна споили летчикам, а они все равно не полетели. А тут вы руль потеряли…
– Не руль, а просто вышло из строя рулевое. Как себя чувствуешь? – проорал я с тайной надеждой.
– Мы с капитаном портвейн допиваем!
– Тогда впитывай впечатления. Шапку сними! Здесь, под нами, мичман Росомахин! Здесь и наш боцман рубил буксир! Как понял?!
– Ясно! Понял! Натуру будем снимать прямо здесь! В Арктике! Я точно решил!
– С ума сошел!
– Главное – правдивость! – изрек в эфир Данелия.
Дорого потом обошлась любовь к правдивости и подлинности. Ведь мы, действительно, опять полетели в Арктику и на Диксон! И ухлопали уйму денег и, главное, времени, ибо все пришлось переснимать в довольно далеком от Полярного круга Новороссийске и во дворе "Мосфильма". Не зря наш директор Залпштейн, человек рассудительный и осторожный, полностью облысел, а те волоски, которые у него остались за ушами, поседели.
– Главное – правдивость! И потом шторм будет на экране очень красив! Кровь из носа, мы снимем красиво! Понимаешь? Красота поможет проходимости! Она приглушит трагедийность! Как понял?
