Повелл откинулся на спинку сиденья и провел рукой по своим длинным волосам, приглаживая кудри на затылке. Повелл был человеком симпатичным, в смысле имел приятную внешность. Стиль его прически сочетал в себе вкусы металлистов восьмидесятых годов и представления современных режиссеров о том, как должен выглядеть главный герой, и он обожал этот стиль. Его лицо было неестественно загорелым, а зубы такими белыми, что светились в темноте, — внешность звезды дрянного фильма, такая неестественная, источающая неискренность. Пять или шесть лет назад он даже снимался у профессионального фотографа. Некоторые газеты поместили эти снимки на своих страницах, когда освещали следствие по его делу. В глубине души Повеллу это очень льстило, однако, когда он освободился, никаких предложений о съемках и не последовало.
— Жарко, — заметил Повелл.
Леони никак не отреагировала. Он посмотрел в ее сторону, но она не отрывала взгляда от здания суда. Он знал, что Леони не переваривала его, но в общем именно поэтому он и был с ней. Он был с Леони, а Тэлл был с Шефердом, потому что они с Тэллом были новичками, и за ними нужно было приглядывать. Хороший подход, он устраивал Повелла. Конечно, ему бы хотелось оказаться с Шефердом, но Тэлл был таким вспыльчивым сукиным сыном, что неизвестно, чем бы закончился для него день, проведенный с Леони. Черт возьми, да им пришлось бы соскребать то, что от него осталось, со стенок фургона в течение месяца. По сравнению с Тэллом Повелл был истинным дипломатом.
И сейчас Повелл держал рот на замке и ждал, развлекая себя тем, что представлял обнаженную Леони во всевозможных позах в компании с белыми девочками, китаянками, латиночками и с самим собой в центре этого «цветника». Боже мой, подумал он, если бы она знала, о чем я думаю...
* * *
С утра Шэрон Мейси занималась стиркой, раскладывала сухое белье и вообще занималась тем, на что не хватало времени во время работы. Затем она отправилась в тренажерный зал «Голдс Джим» и выполнила свою стандартную схему упражнений, задержавшись подольше на стейр-мастере, так что ноги почти не слушались, когда она слезла с него, а сам тренажер пропитался ее потом. После этого Мейси зашла в кафе «Биг Скай Брэд» и еле устояла перед искушением свести на нет все свои усилия, увидев изумительный рулет, но вместо этого ограничилась супом и сэндвичем. Она съела все это за одним из столиков, просматривая номер «Форкастера» — бесплатной газеты, освещающей события в Южном Портленде, Скарборо и на мысе Элизабет. Полицейский из департамента мыса Элизабет искал спонсоров, готовых финансировать приобретение голов манекенов, чтобы разместить на них коллекцию головных уборов полицейских всего света; гольф-клуб Южного Портленда «Рэд Риотс» подарил школе новый автобус; на Маунтин-роуд, в Фолмоте, была найдена пара мужских перчаток. Мейси была поражена: надо же, кто-то нашел время, чтобы поместить объявление о найденных на дороге перчатках. Здесь жили странные люди: они держались особняком, не совали нос в чужие дела, но и не позволяли никому совать нос в свои, однако при определенных обстоятельствах были способны проявить необычайную доброту. Мейси вспомнила прошлогоднюю метель, настоящий буран, пронесшийся по побережью севернее Бостона и накрывший штат до самого Келейса. Утром она услышала голоса, доносящиеся со стороны стоянки, и выглянула в окно, чтобы увидеть, как двое совершенно незнакомых людей откапывают из-под снега ее машину. Не только ее машину, но каждую на стоянке. Закончив работу, незнакомцы взяли лопаты и пошли на противоположную сторону улицы, к другой стоянке. Такие проявления доброты со стороны незнакомых людей были удивительны и очень приятны.
