После того памятного разговора с Дюпре Джек на некоторое время ушел в завязку. Правда, не надолго. Пожалуй, даже Джо не мог сильно повлиять на такого заядлого пьяницу, как Джек, но теперь старик был более осторожен: он пил только по вечерам и никогда не брал бутылку с собой в постель, как бывало в старые добрые времена. Вместо этого он начал рисовать усердней и быстрее, чем когда-либо раньше.
Рисование уже давно стало его увлечением. Джек даже зарабатывал кое-какие деньги с продажи туристам плохих масляных и еще худших акварельных картин. Иногда он раскладывал их на небольшом прилавке, который устанавливал в солнечные выходные дни на набережной Портленда. При этом Джек старался не выходить из образа старого морского волка, выдумывая что-то вроде истории своей семьи, которую многие сочли бы правдивой, хотя правды в ней было не больше, чем волшебства в трюках фокусника. Но он зарабатывал достаточно, чтобы жить прилично в давно выкупленном доме, который мог теперь передать кому угодно: двоюродным братьям, племянникам или племянницам, да хоть своей сестре Кейт, которая, судя по завещанию Джека, будет единственным недовольным человеком, когда старик окажется в сырой земле.
Раздался звонок. Он рассеянно проследовал в прихожую, неповторимо шаркая своими поношенными кроссовками по дощатому полу. Джеку был семьдесят один год, но он временами все еще чувствовал себя молодым, правда в последнее время тело все чаще напоминало ему об обратном. Старый профессор сильно сутулился, так что нельзя было сказать, что в нем шесть футов роста; его живот выдавался вперед, а давно седые волосы стали тонкими и пожелтели. Сквозь замерзшее стекло двери он с трудом мог разглядеть силуэт мальчика, рассыпающийся на черные и красные точки, словно акварель попала на масляную картину. Он открыл дверь и с притворным удивлением отступил назад.
— Да это же Дэнмонстр!
Мальчик протопал мимо него, не дожидаясь, когда ему предложат войти. Он быстро прошел по коридору и лишь у двери в мастерскую Джека в первый раз посмотрел на старика:
— Можно?
— Конечно, конечно. Заходи, а я присоединюсь к тебе, как только сделаю себе кофе.
Снаружи день уже начал угасать, и в окнах отдаленных домов зажегся свет. Джек захватил с кухни свою чашку с кофе, добавив туда немного кипятка, и проследовал в мастерскую вслед за мальчиком. Это было небольшое помещение, в прошлом кладовка, где старик сделал перепланировку, заменив одну стену раздвижными стеклянными дверями, так что пол плавно переходил в поросшую травой лужайку, а она, в свою очередь, тянулась до деревьев, росших на краю утеса, за кромкой которого простиралась пугающая темно-синяя гладь воды.
