Закончив, он оплатил еду и пиво, а потом велел Уилларду идти вперед. Он поднял свое пальто, обернул его вокруг пистолета и оставался за спиной у парня, пока они не вышли из бара на парковку. Был поздний вечер рабочего дня, поэтому там стояло всего несколько машин. Уиллард направился к красному «понтиаку», но Молох подозвал его к себе.
— Мы поедем на моей машине, — сказал он.
Он передал Уилларду связку ключей.
— Ты сядешь за руль.
Когда парень брал ключи, Молох сильно ударил его рукояткой пистолета и прижал к «понтиаку». Приставив пистолет к голове Уилларда, он обыскал парня, но не нашел ничего, даже мелких монет. Когда он шагнул назад, на лице Уилларда была кровь. Она сочилась из раны на голове, но лицо было совершенно спокойным.
— Ты можешь верить мне, — сказал Уиллард.
— Мы поедем туда, куда собирались, я помогу тебе промыть рану.
— Меня и раньше били. Заживет.
Они сели в машину, и Уиллард молча вел ее миль десять, пока они не оказались около Хай Фоллс Гордж. Он свернул с 86-го шоссе налево на неприметную дорогу, потом подъехал к тыльной стороне трехэтажного летнего домика, сложенного из кленовых бревен.
— Это здесь, — сказал Уиллард.
Он открыл дверь и пошел к фасаду здания. Молох следовал в полутора метрах за ним.
— Если что-то случится, все равно что, — я тебя убью, — предупредил Молох.
— Я же сказал: ты можешь доверять мне.
Уиллард опустился на колени и достал ключ из цветочного горшка у двери, потом вошел в дом. Он включил свет в прихожей так, чтобы Молох мог видеть, что они здесь одни. Несмотря на его заверения, Молох обыскал дом, используя парня в качестве щита, когда они входили в каждую комнату. Дом был пуст.
— Чей это дом?
Уиллард пожал плечами:
— Я не знаю их имен.
— Где они?
— Уехали в воскресенье. Они приезжают сюда по выходным. Иногда. Хочешь посмотреть, что у меня есть для тебя? Это в подвале.
Они подошли к двери в подвал. Уиллард открыл ее и включил свет. Там был еще один пролет лестницы, ведущей вниз. Уиллард спустился первым, Молох следовал за ним.
Возле задней стены стоял стул, на нем сидела девушка лет семнадцати-восемнадцати. Ее рот был заткнут кляпом, а руки и ноги связаны. Очень темные волосы оттеняли очень бледное лицо. На ней были черная футболка, короткая черная юбка и изорванные колготки в крупную сеточку. Даже в скудном свете лампочки Молох заметил следы побоев на ее руках.
— Никто не станет разыскивать ее, — сказал Уиллард. — Никто.
Девушка заплакала. Уиллард взглянул на нее в последний раз.
