Джек прервал его:
— Я слышал от старины Лотера, что в связи со смертью его дочки возникли какие-то вопросы.
— Да, я тоже это слышал, — кивнул Эмерлинг, — и слышал это от тебя.
Он поднял вверх одну бровь и посмотрел на художника.
— Я подумал, что ты хотел бы знать, что произошло, что происходит, — сказал Джек. — Черт, ты ведь знаешь обо всем на свете. Должно быть, пробел в твоих знаниях беспокоит тебя гораздо больше, чем остальных людей.
Дюпре ответил не сразу. Он не был уверен, что ему стоит отвечать, но эти двое знали почти столько же, сколько он, или даже больше.
— Они нашли какие-то фрагменты насекомых у нее во рту и под ногтями, — начал он. — Это бабочки. Они большие и отвратительные на вид, и все они к сентябрю умирают. Я даже не уверен, что мне когда-либо приходилось видеть их на острове до недавнего времени.
— Я видел одну такую на кладбищенском дереве, когда они опускали гроб с Сильви Лотер, — сказал Джек. — Я взял ее домой, определил вид по книге, потом проткнул булавкой и приколол к карточке. Возможно, нарисую ее как-нибудь.
— Нарисуй, нарисуй, — поддел его Эмерлинг. — Тебе придется прикрепить карточку к картине, чтобы ребята узнали, что это такое.
— Ну, не настолько я плох как художник, — возразил Джек.
— Не обольщайся.
— Ты же приходил на мою выставку в «Лайонс Клаб»!
— Там было бесплатное угощение.
— И почему ты не отравился!
— А с какой стати мне травиться? Закуска была довольно хорошей, в отличие от того, что было развешано на стенах.
Дюпре прервал их:
— Джентльмены! Вы грызетесь, как два старых пса. Стыдитесь!
Он поднял свою фуражку, стряхнул с нее пылинку и продолжал:
— Я заходил к Дугу Ньютону. Там тоже были эти мотыльки. Тот же вид. Я видел их на занавесках в спальне его матери.
Полицейский обращался не столько к двум старикам, сколько к самому себе. Он провел рукой по волосам, потом аккуратно надел фуражку. Мотыльки. Почему мотыльки? Мотыльки летят на свет, на огонь. Были ли своего рода приманкой Сильви Лотер и старая мать Ньютона? Что общего было между ними?
Ответ пришел ему на ум немедленно.
Процесс умирания — это у них было общее. Огонь их жизни догорал.
— Сколько у нас времени? — спросил Дюпре.
— Немного, — покачал головой Ларри Эмерлинг. — Я физически ощущаю, как остров гудит. Птицы — это последний сигнал. Очень плохо, что даже птицы боятся прилетать сюда.
— Итак, что мы будем делать? — Дюпре переводил тревожный взгляд с одного старика на другого. Все трое знали ответ.
