– Ты хочешь стоять у Древка?!
– Нет. Но крутить педали я хочу еще меньше, – загадочно ответила Жанна, надела парадный мундир и ушла.
В столовой Мари взяла салат из кабачковой икры и апельсиновый сок. Сочетание коричневого с оранжевым напомнило о ночной гостье.
«Что-то Драбаруха важное сказала, – думала курсантка, пережевывая кабачковую биомассу. – Про вкус страха? Про то, что конфета не еда? А, вот! Про подъедателей! То есть сообщников…»
Додумать она не успела: над плечом нарисовался нос лейтенанта О., а затем и сам отрядный командир.
– Ты опять в столовой? – спросил он с неизбывной тоской. – Как я ни приду в столовую, ты опять здесь? Ты опять дневник практики не ведешь?
В последнем вопросе прозвучало столько надежды, что Мари не могла ее обмануть.
– Так точно, не веду! Господин лейтенант, а кого лучше ловить: главаря или сразу сообщников?
– Лучше всего, – вздохнул О., – ловить рыбу. Свежую. Ароматную. Где-нибудь на берегу пруда. В тенечке. Или на солнышке…
– Это то, что вам лучше, – заторопилась курсантка, стараясь не дать командиру впасть в мечтательность. – А мне что делать?
– Дневник практики заполнять. Своевременно принимать пищу. Не опаздывать к руководителю производственной практики. Жить яркой, полноценной жизнью.
«Как же он на Георга похож, – подумала Мари. – Если Георгу скинуть лет пятнадцать да отобрать любимую работу – вылитый лейтенант О. получится. Может, они родственники? Сын вряд ли, по возрасту не выходит… Может, племянник?»
– Господин лейтенант, разрешите личный вопрос?
– Не женат, – сказал О., и нос его печально заострился. – И что это меняет?
Тут лейтенант был не прав. Кое-что изменилось. Оттенку, который приобрела кожа Мари, позавидовала бы сильно смущенная Драбаруха.
– Нет, – с трудом произнесла девушка, – я про другое хотела спросить…
– Так я и думал, – подвел итог О. и ушел, ведомый поникшим носом.
Мари посмотрелась в вишневый компот, залпом допила его и отправилась к руководителю производственной практики.
Но руководителя практики в офисе не оказалось. Еще на подходе к домику Георга Мари почуяла неладное: в дворовом хламе кто-то проделал дорожку. Не протоптал – как протопчешь ржавые батареи или, скажем, пластиковое ведро? – а аккуратно расчистил. Возможно, даже лопатой.
Внутри сидел незнакомый полицейский с тщательно выскобленной физиономией и замотанным горлом. На полицейском был мундир Георга. Вернее, точно такой же, только вычищенный. Перед незнакомцем на непривычно пустом столе ровной шеренгой лежали красная карточка с описанием Омордня и пять пирожков.
