– Так-так, понятно, – сказал Дандоло, приподняв одну бровь.
– Умоляю вас, Энрико Дандоло, выпустите меня отсюда. Я стану вам могущественным союзником!
– Если вы и вправду великий маг, то почему же вы до сих пор не освободились из этой тюрьмы с помощью своих заклинаний?
– Даже самому искусному магу нужно кое-какое оборудование помимо своего мастерства, – ответил Фауст. – Мне не хватило одного-единственного компонента, чтобы составить волшебную смесь! Если бы у меня был кусочек… Впрочем, та икона, которую вы держите в руках, вполне подойдет!
Энрико Дандоло гневно нахмурил брови:
– Вы собираетесь проделывать свои фокусы с чудотворной иконой Св. Василия?
– Я собираюсь заклинать духов с ее помощью. Для чего же еще предназначены чудотворные иконы?
– Единственное предназначение чудотворной иконы Св. Василия – хранить город Константинополь, – сухо ответил Дандоло.
– О да, конечно, – саркастически заметил Фауст. – Только ее святое покровительство этому городу отнюдь не играет вам на руку, не правда ли?
– Это уже не ваше дело, – отрезал Дандоло.
– Возможно, в этом вы правы, – сказал Фауст. – Все равно, выпустите нас отсюда. Мы никому не причинили зла, и мы не принадлежим к числу ваших врагов.
– Кажется, совсем недавно вы заявляли, что в совершенстве владеете искусством магии, и даже предлагали мне свои услуги, – сухо произнес Дандоло. – Посмотрим, кем вы окажетесь на самом деле. Я еще вернусь.
С этими словами он резко повернулся кругом и ушел, сопровождаемый двумя солдатами. Дверь со стуком захлопнулась, и пленники услышали, как ключ, скрипя, поворачивается в замке.
– С этими тупоумными упрямыми венецианцами просто невозможно разговаривать! – пробормотал Фауст.
– О, Господи, что же нам теперь делать? – жалобно простонала Маргарита.
Она была готова расплакаться от страха и чувства безысходности. Фауст чувствовал себя не лучше, хотя совсем по иной причине: он был вне себя от злости на такой глупый поворот судьбы, на свое унижение, на весь мир, столь плохо продуманный Творцом. Благодаря всему этому искуснейший маг должен сидеть в сырой темной подземной камере, и каждый солдат, вчерашний смерд, волен насмехаться над ним. Оскорбленная гордость оказалась сильнее страха смерти. Скрипя зубами, ученый доктор метался взад и вперед по камере. В уме его возникали десятки планов побега, но – увы! – пока среди них не было ни одного реального. Какую непростительную оплошность он совершил, отправившись в погоню за Мефистофелем без полного набора магических принадлежностей! Фауст вспомнил, как он путешествовал по Европе. Его объемистая сумка с порошками, жидкостями и мазями всегда была при нем. Неужели университетская должность профессора и размеренная спокойная жизнь так сильно притупили его живой и острый ум, сделав из него самодовольного глупца, каких полным-полно во всех европейских городах?.. Ученый доктор оборвал себя, решив, что сейчас не время предаваться воспоминаниям.
