Животное удержали. Кровь лилась в подставленный сосуд. Жители Губигу сглатывали набегающую слюну. Они испытывали танталовы муки. Однако процедура есть процедура.
Размахивая окровавленным ножом, Каплу совершал невероятные прыжки.
Едва касаясь земли босыми ступнями, он взлетал, словно резиновый черт.
Непрестанно выкрикивая слова заклинаний, колдун то возвращался к сосуду с кровью и подставлял руки под струю. То прыгал вверх, размазывая кровь по лицу.
То прыгал вокруг племенного дерева, обмазывая кровью маски идолов.
Перепачкав очередную маску, он орал:
— Бог Земледелия первую жертву принял!
Народ фон, свободный от тяжелых работ, дружно повторял:
— Бог Земледелия первую жертву принял!
Вторая старуха увидела, как между ног дочери вождя появляется темный предмет. Сотни раз принимала она роды. Сотни раз была на похоронах. Сама она рожала двадцать четыре раза. У нее было девять детей.
При виде новой жизни она не испытала ни радости, ни сострадания. Она не испытала ровным счетом ничего. Подсела поближе к роженице и стала глядеть, как выходит новый односельчанин. Не надо ли ему помочь.
Другая старуха придвинула большой глиняный таз с водой. С той мутной зеленой жидкостью, которая текла в соседней реке. Скорее обмыть новорожденного, привести в чувство молодую мать и — к своим. На площадь. Там вот-вот начнется самое интересное.
От горячей бычьей крови где-нибудь в России поднимался бы пар. Горячая кровь, холодный воздух. В тропиках если пар и поднимается, то над ядовитыми болотами. Да над действующими вулканами.
Которых, к счастью, нет в окрестностях Губигу.
Горячий воздух быстро донес аромат крови до чутких ноздрей второго быка.
Ноги его уже тоже были спутаны. Стоял он так, что не мог видеть первого жертвоприношения. Бык пытался повернуть голову.
Посмотреть, что происходит.
Будь бык потолще, может, и преуспел бы. Но много ли преуспеешь, когда бока как стиральные доски? Погонщики легко удержали саблевидные рога.
Едва под оглушительные вопли рухнуло обескровленным первое животное, Каплу всадил нож в шею второго. Площадь огласили новые приветствия народа фон. Как же не радоваться. Еще триста килограммов говядины.
Да, мясо костлявое и жилистое, но предназначено оно не на антрекоты с бифштексами, а для двух огромных чанов, которые служили некогда белым людям непонятную службу, а после стали главной посудой деревни Губигу.
Три дня вся деревня будет пожирать наваристую сытную похлебку. Четыреста граммов чистой говядины достанется каждому. Четыре раза в год люди из дагомейского буша едят мясное до отвала.
