В этом автомобиле их встретил белый человек с автоматом и сделал жест, означавший: «Сюда нельзя».
Другой белый обошел водителей и отобрал ключи от замков зажигания.
За сценой наблюдало уже изрядное количество бездельников. Они осторожно выглядывали из окон и подворотен. На их лоснящихся черных лицах читалось крайнее одобрение. Души людей словно пили бальзам.
Что такое счастье?
Это когда при тебе разоружают полицейского.
Что такое большое счастье?
Когда на твоих глазах два десятка белых разоружают больше сотни легавых. Фараонов. Копов. Притеснителей. Обидчиков.
Врагов всех бродяг, бездомных, пьяниц, проституток и торговцев наркотиками.
Тем временем из штаб-квартиры выскочили чернокожие социалисты в штатском и принялись затаскивать карабины внутрь.
— Климов! — сержант подозвал одного из солдат и протянул пулемет. — Лови. Останешься охранять эту черную макаку. Товарища Хериса Ногму. Понял?
— Понял, Саня! Есть охранять черную макаку!
— Сабиров!
— Я!
— Останешься с Климовым.
— Есть!
— Взво-о-од! — прорычал сержант Агеев, и от этого рыка полицейские в фургонах пригнули головы, словно услыхали льва в окрестностях родной деревни. — В машину!
Изумленные зрители видели, как вооружейные до зубов белые головорезы занимают места в полицейском грузовике «Рено» образца 1963 года.
Видели, как грузовик, крутанув колесами на месте, бросается вперед.
Видели, как раскидывают синий цвет проблесковые маячки.
Слышали, как ревет сирена.
Скоро взвод сержанта Агеева мчался по центральным улицам Порто-Ново. Шарахались черные регулировщики в белых перчатках и белых шортах. Разбегались толпы с красными флагами. Дико визжа тормозами, останавливались редкие машины.
Вслед фургону летели проклятия, бутылки и даже камни — главное оружие бунтовщиков всего света.
— Саня, не могу на связь выйти, — сказал взводный радист Гуревич. — То ли еще далеко, то ли слишком быстро едем.
На красный свет они проскочили перекресток. На углу толпа избивала полицейского. При виде синего фургона люди бросились врассыпную. Полицейский остался лежать, неестественно согнув ноги в белых шортах.
— Водитель, принять вправо… Стой! — скомандовал Агеев. — Гуревич, морда хазарская, живо давай связь.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал радист, что-то накручивая в передатчике.
Неподалеку прогрохотала автоматная очередь. Затем послышались разрозненные винтовочные выстрелы. Ухнул взрыв.
«Граната, — подумал Агеев. — Обстановочка что надо. Пальба, должно быть, в квартале отсюда. Пускай черномазые порезвятся. Уже недолго осталось».
