— Наверное, из-за отвратительной погоды.
— Его бездействие не означает, что чудовище умерло, — согласился Штруддль.
— Меня больше волнует бездействие метчиков, — подхватил Мартино. — А говорили, что они никогда не ошибаются…
Фрида прервала их беседу, принеся два блюда — жаренные на сливочном масле шкварки и бульон, издававший аромат мадеры. Она поставила кастрюльки рядом с урной.
— Ах! Эстрамадурский суп! Чудо из чудес.
Их щеки раскраснелись только от запаха бульона. Мартино сиял ярче маяка Южной Точки. Нос Роберты можно было бы разглядеть и в кромешной тьме. Суп был съеден в религиозном молчании. Тем более что в центре стола высилась погребальная урна.
— Хорошо, — промычал молодой человек, вытирая тарелку куском деревенского хлеба.
Штруддль встал и принес бутылку вина без этикетки.
— Последний урожай Фламеля, — сообщил он, наполняя бокалы.
Роберта нашла, что вино лучше, чем предыдущее, но слишком молодое, на ее взгляд. В нем не хватало чуть-чуть вкуса клюквы.
— Крепкое вино. Может, слишком отдает XVI веком, — сообщил Роземонд, чье мнение историка было дорого владельцу таверны. — Но вы близки к цели. Сделайте букет его тоньше, и ваши гости окажутся в Средневековье.
— Вот оно, настоящее творение сажи! — рявкнул Штруддль, разглядывая осадок на стенках бокала. — Мне надо подготовиться к открытию улицы Парижа… Попробую состарить его с помощью Эфира.
Фрида убрала со стола и принесла второе. Мощный запах паприки разогнал остатки паров мадеры.
— Спасибо, племяшка. Лук, сливочное масло, томаты, сосиски, сладкий перец, яйца. Рецепт мне сообщил цыган из Исторического квартала. Он называл блюдо лечо.
В задней комнате зазвенели вилки и ножи. Потом возобновился разговор о Бароне и его возможной сущности.
— Вопрос не в том, чтобы узнать, кто он и на кого походит, — заявила Роберта, вытирая губы краем салфетки, — а в том, что он есть на самом деле. Нам надо понять, кого мы пытаемся идентифицировать. Многообразное существо, сочетание тени и тумана, которое выдерживает огонь…
— Это не может быть астральный близнец? — предположил Мартино, еще помнивший о «Кадрили».
— Слишком просто, — ответила колдунья.
— Смог рождал Джека… А если он обрел форму? — смело предложил Штруддль.
— Это мог быть и воплощенный кошмар, — добавила Роберта. — Нет, нет и нет. Барон существует. Оберон точно знал это.
— Не может это быть кто-то из нашей Семьи? — спросил Эльзеар у Роберты.
— Все что угодно. Словесный портрет, которым мы располагаем, невероятно расплывчат. Мы плаваем в тумане в простом и фигуральном смысле.
