И, вероятно, начал бы межпланетную войну.
Опять усевшись в кресло, он сделал большой глоток. Это должно подействовать.
- Как дела, Джонни? Ты еще можешь языком ворочать?
Люк открыл глаза, вспоминая, когда же это он их закрыл. Марсианин вернулся.
- Пшел вон, - сказал Люк. - Убирайся. Завтра я...
- Возьми себя в руки, Джонни. У меня для тебя новость, прямо из Голливуда. Твоя куколка дома и грустит по тебе как ненормальная.
- Да? Я же говорил, что она меня любит, правда? Ты, маленький зеле...
- Так по тебе грустит, что нашла себе утешителя. Высокого блондина. Она звала его Гарри.
Это на мгновение отрезвило Люка. Да, у Розалинды был друг по имени Гарри, но то была платоническая связь - они дружили, потому что работали в одном отделе студии "Парамаунт". Сейчас он убедится что марсианин врет, а потом влепит ему за сплетни по первое число.
- Гарри Сандерман? - спросил он. - Такой худощавый, надменный, всегда носит крикливое спортивное пальто?..
- Не угадал. Этот Гарри - не тот Гарри, Джонни. Особенно, если всегда носит крикливое спортивное пальто. Этот Гарри не носил ничего, кроме часов.
Люк Деверо взвыл, затем кое-как встал и бросился на марсианина. Вытянутые руки его сомкнулись на зеленой шее и... прошли сквозь нее, встретившись друг с другом.
Маленький зеленый человечек широко улыбнулся ему, показал язык и тут же втянул его обратно.
- Хочешь знать, что они делали, Джонни? Твоя Розалинда и ее Гарри?
Люк не ответил. Пошатываясь, вернулся он к стакану и одним глотком прикончил его.
И это было последнее, что он помнил, когда проснулся утром. Он лежал в кровати - сумел, значит как-то дотащиться до нее - однако поверх одеяла, а не под ним, причем в одежде, включая туфли на ногах.
Голова разламывалась с похмелья, во рту - словно кошки нагадили.
Он встал и со страхом огляделся.
Никакого зеленого человечка.
Люк подошел к двери в комнату и внимательно. осмотрел ее. Взглянул на газовую плиту, прикидывая, стоит ли кофе усилий, потребных, чтобы его приготовить.
Наконец решил, что нет, поскольку можно было получить готовый по дороге в город, в километре от выезда на шоссе. И чем раньше он туда доберется, тем лучше. Он даже не будет мыться и собираться, заберет свои вещи потом. Или попросит кого-нибудь сделать это за него, если самому какое-то время придется провести в психушке.
В эту минуту единственным его желанием было оказаться подальше отсюда, а все прочее пусть горит ясным пламенем. Он не будет даже бриться, пока не вернется домой; в квартире есть запасная бритва, а вся порядочная одежда и так там.
