– Я могла бы сделать это только с согласия Бруно и при условии, если я понравлюсь Марко. А вдруг нет?
Потом у меня не очень хорошо с итальянским, мы можем не понимать друг друга. Юнис, я не создаю специальных препятствий, я просто говорю о том, что есть.
– Мы говорили об этом с Бруно. Он согласен. Что же до Марко, ему пять лет. Его обучали и итальянскому и английскому. У меня нет сомнений в том, что ты понравишься ему. Я видела, какие ты творила чудеса, когда занималась с детьми. Марко очень приятный ребенок, ты не сможешь устоять перед ним.
– Бедный малыш, – с чувством произнесла Мартина. Ее симпатии были уже на стороне ребенка. Слишком рано лишился он отца. Неприятности Юнис волновали ее, но она с озабоченностью думала и о ребенке, лишенном сострадания матери, отвернувшейся от него. Ей вдруг захотелось, чтобы мальчик никогда не узнал об обстоятельствах гибели отца. И только потому, что должна была знать обо всем, она спросила:
– А где же его мать?
– Она на одной из наших вилл на греческих островах. Бруно решил, что смена обстановки поможет ей забыть о трагедии, поможет оправиться.
В задумчивости Мартина представила маленького мальчика, внезапно лишившегося родителей, утирающего кулачками глаза, одинокого и нежеланного, в то время когда он должен был бы возиться на золотых песках. Она не могла понять поведение Майи, хотя и сочувствовала ей.
Юнис заговорила снова:
– Не хочешь ли ты увидеть Марко, прежде чем принять решение?
– Хотела бы, – согласилась Мартина и торопливо добавила:
– Я помогу тебе всем, чем смогу, Юнис. Я действительно верю, что все будет хорошо и с тобой, и с Марко.
Она тепло улыбнулась, стараясь сделать так, чтобы у Юнис разгладилась небольшая тревожная складочка между бровями.
– Прекрати хмуриться. Иначе у тебя появятся морщины.
– Да хранит тебя Господь, Марти! – Голос Юнис прозвучал почти беззаботно, лицо просветлело. – Ты не пожалеешь. Всю эту неделю мы проведем с тобой вместе. Бруно нужно будет работать. А мы будем ходить на обеды, на вечера, в театры, ты познакомишься со всеми нашими друзьями.
Она выпрямилась и посмотрела на модные, украшенные драгоценными камушками ручные часы.
– Боже! – воскликнула она. – Я и не представляла, что уже столько времени! Надо проверить, как с ленчем. Его назначили на час, чтобы дать тебе время освежиться с дороги. Столовая – последняя двойная дверь вдоль по коридору над лестницей. Приходи, как только будешь готова. И тысячу раз спасибо. – Быстро наклонившись, она поцеловала Мартину в гладкую юную щеку и вышла из комнаты.
