Здесь, в литейном корпусе когда-то были отлиты самые знаменитые статуи Петербурга: Крылов – в Летнем саду, «Клодтовские кони» – на Аничковой мосту, Кутузов и Барклай-де Толли – у Казанского собора. На отливку публика собиралась, как на театральное действо. Впрочем, и самые знаменитые питерские мозаики, в частности, для Исаакиевского собора, создавались тоже здесь, на восточной окраине сада, в мастерских, построенных для Академии Федором Эппингером.
Они работают и сейчас. Иногда, когда появляется хоть небольшой заказ. А ведь здесь способны были варить смальту чуть ли не восемнадцати тысяч оттенков.
Но мы, кажется, несколько ушли в сторону. Давайте, – о самом саде. Его судьба своеобразна, но при этом несколько обделена вниманием к себе. Старейший – на Васильевском, он таится в тени знаменитого на весь мир фасада Академии художеств. Как правило, сад обходят стороной туристы, да и в краеведческих справочниках ему посвящено, в лучшем случае, несколько строчек. Внятно история сада изложена лишь в последнем издании книги В.Г. Лисовского «Академия художеств». Но это уже, так сказать, литература «для искушенных».
В последний раз я был здесь прекрасным июньским днем. Лучи солнца пробивали листву старых деревьев и высвечивали яркими пятнами зелень газона. У портика рисовальных классов толпилось множество детских колясок, а их хозяйки – юные василеостровские мадонны, встав в кружок, о чем-то болтали между собою. Говорят, что здесь, в уединении маленького сада, давно существует нечто вроде самодеятельного клуба «Молодой матери». Двое мальчишек пасовали друг другу мяч перед стеклянным павильоном бывшей мастерской батальной живописи. Здесь делались когда-то этюды с всадниками. Коней приводили в сад, ведь не будешь поднимать их по крутым лестницам в мастерские главного корпуса. Теперь батальная живопись, кажется, уже забыта…
Учеников Академии в летний день в садике не было, они приходят сюда осенью, когда начинаются занятия. Мой частый спутник в «Прогулках по Петербургу», выпускник Академии, историк архитектуры Михаил Николаевич Микишатьев вспоминал, как он на первом или втором курсе здесь, на пленэре рисовал деревья, и они не очень-то получались у него. «И вообще, – признался Микишатьев, – сад этот мы часто рисовали с третьего этажа, из окон архитектурной мастерской. С высокого горизонта деревья кажутся ровными, но зато их основания, корни, как бы подвешены на разной высоте. Очень живописно!»
