Свернув в темный переулок, Эскаргот пошел медленнее. Он слышал шаги впереди, шарканье ног по булыжной мостовой. Но солнце уже село, и все вокруг затянуло пеленой морского тумана. В спешке и в желании увидеть ее Эскаргот забыл, что Лета не совсем та, кем кажется. И тут он вспомнил, как она явилась ему на мельнице в виде огромного черного кота, а на рассвете обернулась сгорбленной слепой старухой. А изорванный том Смитерса – это он тоже вспомнил. «Нашим жизненным путям, – рассудил Эскаргот в неожиданном приступе смелости, – похоже, суждено пересечься. Так пусть уж они пересекутся сейчас, пока я преследователь, а не преследуемый».
Переулок, изгибаясь, спускался со склона холма, мимо бесконечных заросших кустарником задних двориков, и вечер быстро превращался в ночь. Туман сгущался. Эскаргот замедлил шаг, потом остановился и прислушался. Вместо твердых быстрых шагов Леты теперь впереди раздавалось приглушенное мерное шарканье, словно кто-то медленно и устало брел по переулку – на сей раз ему навстречу. Эскаргот попятился, с трудом подавляя желание развернуться и броситься наутек. «Я доведу дело до конца, подумал он. – Будь что будет, но я сражусь с этими дьяволами, чтобы получить возможность спокойно жить своей жизнью. Нельзя допустить, чтобы они выпрыгивали из-за каждого угла на моем пути».
Туман перед ним завихрился и рассеялся, словно от дуновения неощутимого ветерка, и из него выступила сгорбленная ведьма, которая неумолимо приближалась к Эскарготу, медленно шаркая ногами, тяжело опираясь на клюку и крутя головой из стороны в сторону; казалось, она знает, что кто-то стоит поблизости и наблюдает за ней. Эскаргот прижался спиной к забору и затаил дыхание.
В тумане послышался дробный топот, словно толпа людей бежала по переулку, направляясь к ним. Эскаргот отступил в тень навеса над задней дверью дома и нашарил левой рукой дверную ручку. Дверь оказалась незапертой. В случае чего он потихоньку проскользнет в дом и запрется изнутри. Безусловно, хозяева вышвырнут его за порог, приняв за пьяного гуляку, но лучше уж это, чем… чем что? Он не имел ни малейшего желания выяснять это.
Старуха прошаркала мимо, явно спеша, часто постукивая палкой по булыжной мостовой. Длинная бахрома ее шали вяло трепыхалась подобием мокрой паутины, костлявое лицо ведьмы подергивалось от нетерпения. Крики и топот стали громче, в тумане замерцали факельные огни. Потом из тумана выбежал дядюшка Хелстром, за которым гналась целая орава людей, размахивающих факелами, вилами и веревками, свернутыми в кольца. В зубах гном сжимал зажженную трубку, набитую, несомненно, хрупкими косточками человечков-невеличек.
