Ночью вернулись еще двое. Одного, раненого минометчика, что ушел с хозвзводом, подобрали ХАДовцы.
Во время ночного боя миномет, на котором он работал, дал осечку, и расчету пришлось делать так называемый "аборт" – переворачивать орудие вниз стволом и ловить выезжающую оттуда мину. В момент переворачивания внезапно произошел выстрел, и молодому солдатику, державшемуся за дульный срез, вырвало две трети кисти правой руки. Боявшийся от боли пошевельнуться, он за ночь основательно обморозился и под утро с него сняли сапоги. К моменту, когда был отдан приказ на отход, ноги у минометчика распухли так, что обуть его уже и не пытались, а понесли на плащ-палатке.
Что произошло далее, солдат рассказать не мог – находился в шоковом состоянии. Но обо всем легко было догадаться, стоило лишь взглянуть на его ноги. Они были изрезаны до такой степени, что на них остались лишь лохмотья сухожилий и мяса. Судя по всему, минометчик бежал по дну ущелья босиком.
Второй солдат пришел сам, водитель продуктовой машины по кличке Молдаван. Автомат из его обмороженных рук пришлось вырывать силой. Знал Молдаван мало:
– Все погибли. Пашанин в плену.
Возвращения разведки никто дожидаться не стал, и измочаленные, совершенно обессиленные роты разбрелись по палаткам. Солдаты побросали оружие и снаряжение под ноги в проходах и попадали на койки, засыпая раньше, чем их головы касались подушек.
Один раз среди ночи Гора проснулся от резкой боли в ступнях. В призрачно-багровом свете раскочегаренных буржуек по палатке метались неясные загадочные тени. Перед кроватью, накинув поверх офицерского бушлата белый халат, стоял начальник медсанчасти полка и, присвечивая фонариком, щупал его пальцы. За майором медслужбы теснилось несколько офицеров штаба.
Тоже третья степень… – бросил на ходу майор, перешел к следующей койке и стал стаскивать сапог с сонно стонущего Братуся.
С трудом осмотревшись по сторонам, Гора увидел спящего рядом на Валеркиной кровати Пономарева. Больше он ничего не помнил…
Роту подняли в половине четвертого утра. Кое-как растолкав ничего не соображающих, заторможенных солдат, ротный проревел на всю палатку:
Мужики!!! Пропали ребята из хозвзвода и несколько минометчиков! Быстро собирайтесь, через час выходим! Кто не в состоянии или просто не хочет идти, оставайтесь… Слова не скажу! Все! Быстренько, быстренько, вашу мать!
За те полночи, что роте удалось поспать, произошло нечто, даже по армейским меркам, невиданное. Дед, положив на Устав и полностью сняв ВЕСЬ наряд, успел с пятью бойцами не только перечистить все оружие подразделения, а это около шестидесяти закопченных единиц, но и умудрился получить на артскладах полный боекомплект на всю четвертую мотострелковую. Кроме того, они пересушили и промаслили всю обувь, принесли с вещевого склада новое сухое белье и форму, которую по размерам разложили возле каждого солдата.
