– Ладно, Саша, можешь идти… Но учти – мне стыдно. Не за тебя, конечно, – за себя! С тебя-то что взять – молодой! А я дожился. Мой напарник – хуже Генули! М-да… – Когда Саша уже отходил, Гора ему вдогонку крикнул:
– Слышь… Чем так гнить. Я бы застрелился. Или, как Градов, всем бы вломил, напоследок!
– Да уж, конечно! – засмеялся Шурик. – Сравнил хрен с пальцем. Градов! Градов – Мужик! А это?! Чмо! Понял, Гора, – чмо! Ч-м-о… тьфу, пакость! Эй! Урод! Мимо нашей оружейки не ходи, слышишь?! От тебя говном разит!
Деды-связисты, услышав последнюю фразу, радостно заржали – последний гипотетический бастион униженного и растоптанного Саши рухнул, словно детская пирамидка. То, что он не настучит, они своим безошибочно-интуитивным чутьем поняли еще неделю назад. А теперь смело можно было играть один на один. Деды-тыловики не собирались забывать о Сашином участии в большой боевой операции. Это унижало их в глазах остальных молодых в роте связи. Плохо действовало на их уязвленное самолюбие.
И все-таки три недели побоев и издевательств не сломили Сашу. Только лишь нагнули. Однажды воспрянув духом, он более не собирался поддаваться унынию и апатии.
Для открытого сопротивления ни сил, ни возможностей у него, конечно, не было. Тут надо было искать иной выход. И Саша довольно быстро его нашел. Гора и Шурик волей-неволей подсказали ему, что и как надо делать. Занося бачок в палатку, Саша уверенно сказал сам себе: "Ладно, ублюдки, завтра…"
* * *
И вот это "завтра" наступило. Минут за двадцать до подъема из палатки роты связи выползли заспанные, еще не вполне проснувшиеся молодые солдаты. Сонно и заторможено передвигаясь на полусогнутых ногах, они принялись за уборку территории. Саша тоже брел в этой траурной процессии, но мысли его были вовсе не об уборке. Он ждал удобного момента, чтоб совершить то, что задумал еще вчера. А он никак не наступал. Душманье пока крутилось рядом с палаткой, собирая в ладошки бычки и прочий мусор. Граблить песок по периметру они явно не торопились. У оружейки разведчиков стояло несколько бойцов наряда, все время взад-вперед полуспящими сомнамбулами проплывали мимо отмороженные духи связистов и соседей "комендачей". Но, главное, через дорожку на посту сидел Шурик и, усмехаясь, хитро поглядывал на бывшего подчиненного. Но вот, наконец, протрубили подъем, и Саша подсознательно почуял – сейчас! Он метнулся за палатку – никого. Разведчики уходили к себе в расположение, а их дневальный, уставившись пустым взглядом куда-то за реку, задумчиво курил. В ту минуту, когда Саша нагнулся над столбиком палатки, его мог видеть один лишь Шурик.
